Нет, далеко не праздный вопрос задал в своё время Альберт Эйнштейн, не только гениальный физик, но очень остроумный человек. Видимо, занимал он и известного итальянского драматурга Эдуардо Скарпетта во время написания авантюрной комедии «Дом сумасшедших», которая с успехом идёт на сценах многих театров мира. Крымский академический драматический театр уже второй раз обращается к этой пьесе: в начале девяностых годов прошлого века её с успехом, запомнившимся завзятым театралам, поставил Анатолий Новиков, теперь свою сценическую версию предложил Виктор Навроцкий.
Зрителям предлагается провести вечер в компании жильцов небольшого неаполитанского пансиона. У каждого из них свои радости, мечты и печали. Актёр грезит о роли Отелло, скрипач – о мировой славе, майор продолжает жить в милом сердцу военном прошлом, одинокая дама стремится выдать замуж дочь и не прочь сама пристроиться под крылышко небедного благодетеля. Юный повеса Чичилло (Антон Навроцкий) озабочен затянувшимся карточным долгом. Размеренную жизнь нарушает дядюшка Феличе (Владимир Крючков), приехавший в столицу из провинции к любимому племяннику Чичилло, убедившему родственника, что успешно осваивает профессию врача-психиатра и даже открыл уже свою клинику. Дядюшка решил, что племяннику, на учёбу которого потрачены уже немалые денежки, пора поработать на благосостояние семейства. Для этого он приобрёл собственную клинику в провинции, о чём радостно сообщает в первые же минуты встречи племяннику, которого и прочит на должность главврача. Дядюшка с жёнушкой и падчерицей Чичилло — что снег на голову. Давно отчисленный из университета, он просаживает дядюшкины (а вернее, его богатой жёнушки) деньги в картёжных играх.
Юноше ничего не остаётся, как превратиться в авантюриста: представить пансион, в котором живёт, сумасшедшим домом, а его постояльцев — умалишёнными.
Заставить зрителя забыть о времени и о пространстве театра, погрузиться в ситуацию и забавные перипетии на сцене, вызывающие смех — задача и режиссёра, и созданной им актёрской команды. И надо сказать, в первом отделении это получилось. В первую очередь за счёт виртуозной игры народного артиста Украины Анатолия Бондаренко в роли актёра-неудачника Рафаэле. Он держит всё действие своей актёрской харизмой, умелым перевоплощением в темпераментного итальянца. Анатолий не переигрывает, что называется, не «карикатурит» своего героя. Он его любит, он ему сочувствует, он над ним не смеётся, предоставляя это другим. И каждая реплика его героя вызывает живую реакцию зрителей: не только смех, но и сочувствие. Кстати, и в спектакле, который шёл много лет назад, Бондаренко играл именно данную роль. Но умудрился не повторяться в обрисовке своего героя, найдя новые чёрточки, проявляясь и сам по-новому, показывая своё творческое развитие.
Жену незадачливого простофили дядюшки играет, как и в прежнем спектакле, Валерия Милиенко, и она по-прежнему, что называется, в форме, умело ведёт свою партию. Вот только внешность её волею режиссёра и руками гримёра стала уж больно нелепой. Как и её дочери Маргериты (Эльмира Погосян). Трудно заподозрить в нормальности дам, какие позволяют себе ходить с такими сооружениями на голове вместо причёсок. И это никак уж не поддерживает интригу, в основе которой — попытка выдать нормальных, пусть и чудаковатых людей за сумасшедших. Перестарались и с внешностью считающего себя непревзойдённым гением дирижёрского и скрипичного искусства Энрико (Алексей Чернышов): слишком уж шаржированный типаж, напоминающий Карабаса-Барабаса в молодости, а не склонного к философствованию мающегося без денег и крыши над головой музыканта: «Талант — лишняя обуза для человека. В нашей стране надо быть ловкачом или пройдохой, только они и процветают». Остроумных и справедливых слов в пьесе немало. И чуткий зритель, безусловно, улавливает их. Поэтому после всеобщего смеха зал погружается в лёгкую грусть и если не сразу, то потом вспомнит парадоксальность собственных действий, высказываний по адресу окружающих «чудаков», полное отрицание собственной чудаковатости, которая сама по себе не признак умственной неполноценности, а свидетельство отличия «лица необщим выраженьем». Подсмотренный кусочек чьей-то жизни на сцене может распутать клубок мыслей, попавших в водоворот суетной, лишённой стабильности и человеческого тепла жизни, в которой каждый сам по себе и сам себе. А самость — это само по себе уже зло. Но ещё большее зло — война. Вот она-то способна помутить разум. Как бравому служаке майору, уволенному, по его мнению, за то, что всего три раза с лошади упал. У этого бедолаги точно «не все дома»: уж больно рьяно выполняет правило: «как только дверь даёт залп — падай и ползи». Но и это воспринимается как явный перебор с чудачеством, слишком прямолинейное решение образа.
Юные сеньориты Розина и Маргерита (Екатерина Зайцева и Эльмира Погосян), какие целиком и полностью зависят от властных мамаш (Инна Аносова и Валерия Милиенко) вылеплены из одного теста, словно близнецы-сёстры при полной несхожести внешности. Трудно понять и оправдать такой режиссёрский ход.
Помнится, в давнем спектакле больше всего аплодисментов досталось Владимиру Денщикову, остроумно, без перехлёстов сыгравшему одураченного дядюшку Феличе. А всё потому, что он тонко, остроумно вёл простодушного бедолагу к умопомрачению от свалившихся на его не обременённую большим умом голову событий. Актёр достоверно изобразил испытание, приключившееся с добродушным, но никчёмным человеком, не хозяином своей судьбы, которого окрутила властная толстосумка, ни в грош не ставит падчерица, обводит вокруг пальца племянник. Зритель вместе с актёром должен прожить и пережить данный короткий промежуток времени, поломавший жизнь его героя. Персонажу Денщикова сочувствуешь. Персонажа Крючкова просто жалеешь.
Антону Навроцкому в роли племянника явно не хватает плутоватых ужимок, «бесенят» в глазах. Перед нами — холодный рационалист, передавший своё плутовство дружку Макелино (Андрей Пензин) — исполнителю задумок несостоявшегося психиатра. У того нет-нет, да и блеснёт глаз азартом, без которого в авантюрной комедии никак не обойтись.
Всё второе действие держится, по замыслу драматурга, на дядюшке. И если в первом варианте это было соблюдено режиссёром — смех над персонажем сменялся грустным сочувствием и переживаниями за него, то в новом прочтении смех надолго покидает зал, возвращаясь лишь при появлении Рафаэле-Бондаренко, который умело ведёт свою партию в не очень-то слаженном актёрском оркестре. Нет ощущения, что каждый играет не большую или маленькую роль, «не на подхвате», а главную. Не знаю, как кому, а мне не хватило ансамблевого звучания актёрских партий. Надо отдать должное режиссёру в том, что, несмотря на уместную для комедии лёгкость и ненавязчивость, глубокая идея авторского замысла пьесы чётко прослеживается: превратить окружающую тебя действительность в дом сумасшедших, а себя в его пациента — просто. Вот только надо ли? И какая цель может оправдать это? Отнюдь не риторические вопросы…
Людмила ОБУХОВСКАЯ.
По материалам информационного агентства Крымская правда 
