Об этом сообщило издание «Крымское Эхо».
Виктория КОНДРАТСКАЯ,
Джино МИНИХ
…или, если угодно, Koktebel Storm – прекрасное название для драматической композиции с длинными соло всех инструментов и страстным надрывным вокалом. Если пожар в Монтрё стал поводом для одной из величайших песен всех времён и народов – то ливень в Коктебеле ещё ждёт своего увековечивания. Пока данную композицию сочинят и исполнят, именно таким был юбилейный Live in Blue Bay jazz festival, – настоящий честный юбилей, десять лет самоотверженной борьбы за счастье в каждом звуке.
Его отмечали в Коктебеле под ураганными порывами ветра, с ливнем, штормом и салютом в финале.
Тучи сгустились над Киммерией, над волошинскими пейзажами, над посеревшими волнами залива, и коварно поджидали открытия фестиваля. Начавшийся накануне шторм выгнал с пляжей всех отдыхающих, а с моря — устройства для вытрясания денег из них.
Если бы не ожидание фестиваля, то посёлок опустел бы при первых ударах волн, первых шквальных порывах ветра. Такое уже было в истории фестиваля: внезапно остывшее море, ветер, грозы, госпереворот... Константин Зелинский сотоварищи мужественно растягивает сезон, создаёт Коктебелю правильный саундтрек хотя бы в радиусе слышимости от фестивальных сцен. Звук, даже очень правильный, — явление неосязаемое и эфемерное: вот фестиваль закончился, сцену разобрали, и нет его, и, казалось бы, о чём говорить. По этой причине поговорим о том, что данный звук даёт посёлку и Крыму, какие от него последствия для нас с вами.
КОНЬ ДАРЁНЫЙ, КОНЬ ТРОЯНСКИЙ И КОНЬ НЕ ВАЛЯЛСЯ
Фестиваль, бесплатный для зрителей – вещь абсолютно противоестественная в наши постыдные времена всеобщей монетизации.
Зачем это требуется основателям? Словам о любви к музыке и стремлении создать в Крыму достойное музыкальное событие – мало кто верит. Зрители, прячась от дождя в шалманах на набережной, за бокалом пива обсуждают вчерашний концерт:
– Мы пришли пораньше и заняли место впереди, прямо у загородки! Слушай, музыканты на сцене так выкладываются, ну прям по полной!
– Тебе заплатят и ты будешь выкладываться…
– Да кто же им платит, вход-то свободный!
– А реклама? Ведущий спонсоров расхваливал? Спонсоры и платят.
И не то чтобы пробилась неистребимая народная тяга подсчитать чужие доходы, – но всегда и всем хочется понять, с чего вдруг кто-то озаботился твоим досугом, заморочился приглашением музыкантов, постройкой сцены и ещё тысячью и одной головной болью. А когда это случается десять лет подряд – тем более хочется понять мотивы организаторов.
Мы ведь уже научены: как только начинают класть в лужи асфальт или красить траву, так тут же предъявят отца-благодетеля (или партию-благодетельницу) и позовут за этих негодяев голосовать. Ответ на вопрос о местонахождении бесплатного сыра настолько хорошо выучен народом, что в любом и вправду добром деле стало трудным не столько сделать само дело, сколько объяснить, зачем.
– Мы за всё хорошее и против всего плохого, – лукаво утверждают отцы-основатели фестиваля, убеждая журналистов, что они вне политики, и они, мол, исключительно в музыке.
Да, так мы и поверили.
Это и есть самая честная и правильная политика: когда фестивальный парад по Коктебелю проходит, а не обещается при условии реконструкции под чьи-то хотелки, и не под флагами какой-или гнусной лживой партии, а под знамёнами самого фестиваля, когда вопреки курсу доллара и санкциям на фестиваль приезжают гости из настоящего зарубежья, когда даже сама фестивальная площадка остаётся незастроенной очередным «золотым гвоздём», вбитым в гроб «того самого» Коктебеля из нашей юности, когда музыка звучит со сцены вопреки ливню и шторму.
По-настоящему значимых и крупных примеров бескорыстной работы на благо общества в Крыму – по пальцам пересчитать. Мы не о волонтёрах и не о добросовестном выполнении своих служебных обязанностей – а вот как раз о таких событиях, которых могло и не произойти (и не происходит), пока не появится горстка единомышленников, сворачивающих горы равнодушия и жлобства. Вот так навскидку назовём создание Ботанического Сада в Симферополе или спасение от элитной варварской застройки парка Монтедор в Никите…
Вот здесь раздражённый читатель, даже знающий нашу манеру писать о джаз-фестивалях, вообще не говоря о джазе или блюзе и даже о музыкантах, сбежит на сайт приколов, но мы таким читателем не дорожим — как джазовому музыканту безразличен любитель «русского шансона».
Но волею другого читателя, которому интересно, что же всё-таки происходило в Коктебеле в первой декаде сентября, мы пойдём к сцене, ворча, что интернеты и ютубы уже изобрели. Там на сцене как раз подстраивают аппаратуру перед выходом следующей группы, и паузу заполняет ведущий.
Ведущий прекрасен. С небывалой искренностью и энтузиазмом он воссоздал на фестивальной сцене искрящуюся стразами и пайетками атмосферу свадьбы дочери начальника налоговой Джанкойского района. В первый день фестиваля ведущий вообще потерялся, и руководителю симферопольского Big Band, сообщившему об этой потере, пришлось самому объявлять свой выход на сцену и представлять свой замечательный коллектив.
Нашедшийся ведущий, похоже, видел текст в первый раз и пренебрегал английским произношением названий групп. Ялтинский коллектив, если перевести South Bank, называется Южный Берег, а не Банк Соуса, как произнёс ведущий.
И здесь мы готовы к упрёкам и читателей, и зрителей, и организаторов. Особенно зрителей, которым организаторы подарили три незабываемых фестивальных дня – они столкнут нас с причала в штормовые волны, единственную альтернативу времяпрепровождения на тот момент, приговаривая, куда не стоит смотреть дарёному коню.
И будут правы.
Десять лет титанических усилий, десять лет пахоты, десять лет взращивания на тяжкой и не слишком плодородной и прибыльной ниве ростков хорошего вкуса к настоящей музыке, – данный труд заслуживает и более весомых и справедливых оценок, чем подобные придирки, чем грамоты и благодарности от властей.
То ли дело другой джазовый фестиваль, который так же проходит в Коктебеле, так же имеет длинную и достойную историю, и о котором мы также писали. Тот фестиваль, безусловно, так же заслуживает бурных аплодисментов (бурность которых измеряет шумомерами), а также других атрибутов торжественной встречи – примерно таких же, с какими троянцы радостно встречали коня и тащили его в свой город. А вместе с конём фестивалем – в Коктебель вот-вот втащат и реконструкцию, которую настолько лоббирует владелец другого фестиваля, что словами о ней фестиваль открывал и закрывал, и даже проведение в Коктебеле джазового шествия, как в Нью-Орлеане, также увязал с реконструкцией: мол, вот сделаем новую набережную, по ней и будем шествовать.
Реконструкция, спору нет, вместе с очистными сооружениями Коктебелю необходима, и мы готовы ей аплодировать стоя, если только это будет реконструкция именно Коктебеля, а не помпезное возведение Нью- Киселюков -Васюков. Что-то подсказывает нам, что на реконструкции дело не остановится. Грядет и гольф-клуб в Тихой бухте, и яхтенная марина, и, может, даже фуникулёр через Чёртов палец – глядишь, и пригодится бетонный куб на пляже в Курортном, залитый как раз под «канатку» с Карадага.
Обсудив двух коней из заявленных в заголовке, вспомним и о третьем – который не валялся. На десятом году существования фестиваля его заметила власть. Как сообщил Константин Зелинский накануне открытия, феодосийская горадминистрация в первый раз предоставила фестивалю разборную сцену, чем очень облегчила работу оргкомитета. Предыдущие девять лет организаторы как-то сами находили средства на аренду сцены, звукового и светового оборудования, оплачивали артистам перелёт, размещали и всячески обхаживали их, добывали средства ещё на десятки важных и неотложных элементов успешного шоу.
Предыдущие девять лет власть ограничивалась выходом на сцену какого-нибудь зама с зачитыванием приветствия от «первых лиц». Ну и не мешала, за что, разумеется, Зелинский не забывал поблагодарить и ту, и данную власть, открывая новый фестиваль.
Несколько лет назад Константин Зелинский гордо показывал журналистам проект фестивального центра в Коктебеле, говорил об уникальности этого сооружения, о том, что оно может сделать посёлок фестивальным центром всей страны, а фестивальный сезон – круглогодичным. Иначе какой прок с самой распрекрасной набережной, хоть с пальмами, хоть с пихтами, если зимой по ней будут прогуливаться лишь ветер с волнами? На вопрос о том, найдётся ли в многомиллиардном проекте реконструкции место для фестивального центра, Константин Иванович ответил кратко и с очень осторожным оптимизмом: мол, обсуждается.
КОКТЕБЕЛЬ, РИМ, НЬЮ-ЙОРК, ЕВПАТОРИЯ
На сцене фестиваля — европейские и американские звёзды. В этом году фестиваль открыл итальянец Фабио Лепоре (Fabio Lepore) вместе с симферопольским Big Band, на следующий день в сопровождении петербургского трио Алексея Черемизова пела калифорнийская и парижская дивная дива Шола Адиза Фаррар (Shola Adisa Farrar), в финале на сцене блистала очаровательная Грета Панетьери (Greta Panettieri), Италия.
Достаточно посмотреть гастрольное расписание этих исполнителей – Рим, Падуя, Нью-Йорк, Сен-Тропе, Париж, потом везде, – чтобы понять: выступлению в Коктебеле они сами придают такое же значение, как и выходам на сцены в мировых столицах и на фешенебельных курортах. Они приезжают сюда вновь и вновь, как Фабио Лепоре и Грета Панетьери, попадая в украинские «чёрные списки» и навлекая на себя либеральные «фи» и перспективы новых санкций от атлантистов.
Европейцы и негры американцы – это круто и престижно, и, наверное, облегчает отзывчивость спонсоров и меценатов, и, безусловно, повышает самооценку коктебельцев.
Но вот что ещё важно: сцена Live In Blue Bay стала одной из основных для крымских исполнителей. Вместе с ветеранами коктебельского джаза каждый год на фестивале появляется новый крымский коллектив, вырывается за пределы своего города, своих клубов и корпоративов, чтобы отыграть под киммерийскими звёздами то, что хочется, и потом гордиться, что играл вместе с Теми Самыми. В этом году в первый раз выступали ребята из «Amach» (Ялта) и «Mind rabbits» (Севастополь).
МАЭСТРО, УРЕЖЬТЕ БЛЮЗ!
Гия Дзагнидзе и его Modern Blues Band выступали на главной сцене. Едва публика разогрелась, ударил небывалый ливень со шквальным ветром: стихия захлёстывала аппаратуру и рвала зонтики соседней кафешки. Нет, там, под ливнем, Гия Дзагнидзе не играл в банальном смысле этого слова, он урЕзал – именно урЕзал – блюз, вот в том самом смысле, в каком до него известный маэстро урезал марш.
Испытать такой прилив адреналина возможно лишь благодаря счастливому стечению обстоятельств, в отличие, скажем, от прыжка со скалы с верёвкой. Невозможно всё это подстроить, проплатить, собрать в одном месте по воле человека: стихию, крутого гитариста с настоящей блюзовой бандой, публику, и чтобы накрыло этим феерическим блюзовым ритмом. Накрыло именно в тот момент, когда собрались убегать от дождя, вдруг почувствовать, что моучо таки воркинг, что абсолютно наплевать на пронизывающий ветер, когда пошла такая жара, когда пробирает не дрожь от холода, а драйв от соло…
...а после выступлений на главной сцене — джем сейшн в «Богеме»: солидная публика с закусками и бокалами, парочка неизбежных живописных коктебельских фриков, лучезарные отцы-основатели, кроме того, любители живой музыки и несколько посторонних, которых загнал сюда ливень.
Крыша протекла и струйки разбиваются на колонке, это подчёркивает спонтанность, импровизацию момента. На сцену выходят те, кому есть что добавить к происходящему, включая шторм, дождь и всеобщий абсурд.
Батоно Гия, незримо дымясь от энергии, которая там, на сцене, отгоняла от него потоки ливня и порывы ветра, в «Богеме» сыграл немного для разгона, но в тот самый момент, когда присутствующие мужчины прекратили стесняться похлопывать ладонями по столам и ляжкам (своим), а барышни, наоборот, засмущались от нахлынувших ассоциаций — ведь настоящий блюз он всегда, как секс (да, а ещё как путешествие, как побег, как нападение и убийство, хотя бы шерифа – но это не так очевидно, как выпирающий бесстыжий ритм) – так вот, в самый ключевой момент батоно Гия вдруг уступил место на сцене весёлым ребятам, которые также энергичные, но совсем не в блюзовом смысле.
Потом была блюзовая гармошка и даже джаз-балалайка, были звёзды фестиваля, были соло и дуэты, и даже игра на бокалах.
…И ПОВАНГОВАТЬ
Тем временем в мире ничего хорошего не происходит. И не произойдёт, если сосредоточиться на взаимоотношениях всего мира и Крыма. Меры – это не надолго. Меры – это навсегда. На беду, большинство крымских профессиональных и высокооплачиваемых борцов с санкциями успешно занимаются ИБД, имитацией бурной деятельности, выдавая поездки в Крым маргинальных политиков, эпатажных фриков, чьих-то друзей и жуликоватых предпринимателей за эпохальный прорыв блокады.
Реальность такова, что Европа с Америкой никогда не примут выбор крымчан, никогда не дадут сделать свой выбор тем же каталонцам, баскам, ирландцам и шотландцам, иначе развалятся на королевства Бавария и княжества Северной Италии, республику Техас и государство Калифорния, не желая делиться достатком с менее успешными территориями.
– Какое отношение вся эта политическая заумь имеет к джазу и блюзу? – дружно возопят меломан и вернувшийся с сайта приколов шансонутый.
Да самое прямое. Следите за руками. Главная рука в стране уже сейчас пожимает руку председателя КНР на Восточном экономическом форуме во Владивостоке – сразу после того, как в четыре руки напекли блинов и съели их с икрой. Красной и чёрной.
Джаз-фестиваль не может и не должен быть средством преодоления санкций, но реальность расставляет свои акценты и меняет привычные гармонии. В это лето в Коктебеле уже играли джаз и блюз в китайском и индийском исполнении, и это было не просто в первый раз и не только круто – это было свежо и весело. Нет никаких сомнений, что и в следующем джазовом сезоне мы послушаем не только римское, барийское, калифорнийское и парижское звучание, но и пекинское, шанхайское и мумбайское.
К давней идее Константина Зелинского сделать Коктебель фестивальным центром страны просто неизбежно добавится ещё более давняя миссия Крыма быть мостом между культурами и цивилизациями, между Западом и Востоком.
Фото Gino Münnich
