У алуштинца Петра Гаранина детство закончилось в июне 41-го... Ему пришлось и окопы рыть, и в лагере побывать, и минером поработать
После окончания пятого класса Петя Гаранин отдыхал по путевке в Ялте, в массандровском пионерлагере. Солнце, море, горы. Увлекательные занятия в кружках и секциях – моделирование, планерское дело, начальная военная подготовка.
– И вдруг 22 июня, днем, нас всех построили на площадке перед столовой и объявили о том, что началась война, – вспоминает Петр Афанасьевич. – Внутри будто все оборвалось.
Мужское население Алушты начали призывать в армию либо записывать в истребительные батальоны. Женщины и молодежь с утра до позднего вечера рыли окопы и противотанковые рвы – в Миндальной роще прямо над берегом (опасались десанта с моря) и на западном мысе Кара-Бурун. Бригаду, в которой работал Петр, затем перевели на возведение аэродрома при въезде в город (ныне здесь виноградники ГП «Совхоз-завод «Алушта» и троллейбусный парк).
– Не было никаких тракторов, только носилки, лопата и кирка, – рассказывает Петр Афанасьевич. – Поле трамбовали ручной трамбовкой. Тем Не Менее окончить возведение не удалось – четвертого ноября 1941 года в город вошли гитлеровцы. В Алуште стоял добровольческий батальон, подразделения карателей дислоцировались в двух горных селах… Помню, как однажды декабрьским утром жителей – женщин, детей, стариков прикладами стали сгонять на небольшую площадь у моря. Здесь казнили партизанку алуштинского отряда Марию Горбачеву, которая до войны работала в городе зубным врачом. Это было жуткое зрелище, а гитлеровцы стояли и следили, чтобы никто из алуштинцев не покинул площадь…
Ранней весной 1944 года стариков, молодежь, подростков собрали и увезли в Симферополь. И Петра в их числе. Держали в ужасных условиях в бывших овощных складах («картофельный городок»). Кормили раз в день баландой из шелухи проса, при попытке побега насмерть затравливали собаками. Долгожданный миг освобождения наступил в апреле. Петр вернулся в родную Алушту («топал от Симферополя два дня пешком»), и был приписан, как призывник, к военкомату. Их, семнадцатилетних, более тридцати человек собрали в группу и предложили на добровольной основе обучаться саперному делу, чтобы затем разминировать алуштинский район. Инструктором был А. М. Медведев.
– Нас учили обезвреживать гитлеровские и наши мины, преимущественно противопехотные фугасные, – вспоминает Петр Афанасьевич. – Их было много на набережной, пляжах, на участке, расположенном рядом с плантацией роз (ныне территория санатория «Северная Двина»), а также в Рабочем Уголке, Карабахе, Кучук-Ламбате (Утес), в Партените… Разминировать приходилось мосты, ведущие к побережью, многие большие здания. Почти полгода мы занимались этой опасной работой. К счастью, никто не пострадал, и, по выражению инспекторов-саперов, какие проверяли разминированные нами объекты, мы справились с заданием «на отлично».
Группу Медведева обещали представить к правительственным наградам, тем не менее командование округом… не включило Алушту в карту разминирования Южного берега Крыма. Именно потому, что здесь не было военных саперов, а свой родной город разминировали добровольцы. Правда, инструктор был поощрен 22 декабря 1944 года: «За проявленную инициативу и энергию в деле организации разминирования района, обеспечение хорошего инструктажа команды, а также личное обнаружение и снятие 367 мин разного типа и уничтожение 2360 взрывоопасных единиц премировать денежной суммой в размере 400 рублей»
Потом Петр Гаранин служил в 160-м запасном стрелковом полку в Днепропетровске, в Отдельном инженерном аэродромном полку. Во время учений его ранило, после демобилизации он до пенсии работал на рыбацком судне в алуштинском доме отдыха Московского авиационного института. Как вспоминает Петр Афанасьевич, каждый утренний улов на самолете доставляли в столицу, и уже через три часа москвичи ели свежую черноморскую рыбку…
Виктор Мехонцев
На снимке: Алушта 19 апреля 44-го, бойцы Красной Армии движутся на Ялту; фашистские танки (фото из газеты «Правда»)
