Такого ещё не было – они другие. Им по 20 лет. Они не жили в XX веке. Они даже так написать не имеют возможность! Только вот так: 20. Потому что не знают римских цифр. А зачем?., пишет издание «РИА Крым».
А ещё они не знают Гоголя, Рязанова и даже Расторгуева! Есть ли он, этот грандиозный разрыв поколений между теми, кто помнит телефоны-автоматы за 2 копейки и бумажные книги, и теми, для кого интернет был всю жизнь, а век 20-й – это не вчера, это прошлый век.
Моргенштерн и Гоголь
…Бабушка была фабричной девчонкой из деревни, толковой, шустрой и недообразованной. Сейчас мучительно хочется узнать о настоящей жизни её поколения и дальше вглубь – о своей семье. Однако корни уже ушли в землю… Не докричаться. Когда бабуля была ещё способна рассказывать и вспоминать, нам было не до того. А в сорок обострилось и понимание, и любопытство. Только уже поздно.
Прапрадед – купец первой гильдии, прадед – лауреат Сталинской премии, слой репрессированной родни, бабушка-зечка, откат за 101-й километр, отрывки из чужой памяти – Арбат, Сретенка. Зависть к тем, кто знает о своих до десятого колена.
…И вот пришли они, жители XXI века. Стажеры, приятели детей и дети друзей, случайные знакомые. И мы все больше убеждаемся: это поколение оторвано от нас уникально и колоссально – двойными ножницами ХХ века, отстригшего собственный хвост. И интернетом.
Мы — удивительный продукт грани веков. Мы застали и книжный мир, где можно было полагаться лишь на мощь своей фантазии, и новый виртуальный. Где можно жить параллельной жизнью, быть самому себе режиссером, издателем, иметь прямой доступ к аудитории по цене интернета. Они, дети Миллениума, ни дня не жили в мире без мобильных телефонов, Википедии и свободного доступа в сеть.
…Давеча одна дама, «обожающая театр» и своего ребенка, призналась в разговоре, что не знает, кто такой Мумий Тролль, Дарт Вейдер. Ну, вроде ладно, не до того было, хотя и странно. Однако Гоголь!... «Ммм… а назовите, что он написал, и я скажу, читала я или нет». Гоголь, понимаете, ГОГОЛЬ!!! В теперешнем мире можно вырасти, окончить школу, вуз и проехать мимо Гоголя.
Мы им цитируем Кобзона и Булгакова, советские фильмы и Элиота с его «Полыми людьми»… Чихвостим каждого представителя молодежи 21 века (римских цифр они не знают!), тыкаем мордочкой в блюдце невежества, в недочитанные и недопонятые книжки.
И вдруг они начали отвечать! Кто нахально, кто резонно, вопросом на вопрос. А вы знаете Моргенштерна, Оксимирона, в Доту играете, свои аллоды построили?! А кто был твой краш в восьмом классе? Какой самый кринжевый случай в вашей жизни?
Яблоко созрело и упало с ветки. Упало, похоже, далеко… Мы больше не можем упрекать их: они очень другие. «Другее» любого другого предыдущего поколения во всей мировой истории. Это беспрецедентный разрыв. Мир изменился. А с ним изменились способы получения и передачи знаний. И люди. Наши дети.
Самовыражение, его принципы и способы – изменились. Коммуникации – изменились. Да, некоторые из них ещё читают бумажные книги. Некоторые – даже из тех, кто увлекали нас. Однако как странно понимать: то, что для нас на расстоянии протянутой назад руки, для них – СЕРЕДИНА ПРОШЛОГО ВЕКА…
Кто такой Петрович?..
Время стало совсем стремительным. Когда-то письма посылали голубями и воронами из башни в башню, неделями ехали из Петербурга в Москву, размеренно описывая это. Ныне – клик – и вам письмо. И не только буквы, однако и живой голос любимых, и живая их улыбка.
Вроде, с одной стороны, и здорово. А с другой – что-то обесценивается, потому как слишком легко дается. Нет ожидания, нет предвосхищения. Потому многие и ждать не умеют, вообще не очень понимают, как это и зачем, если все можно сделать здесь и сейчас.
Открыл холодильник — там котлеты, нет котлет — заказал доставку. Нет «одолжить соли у соседей». Да и кто знает их, соседей?.. Раньше всем двором на похороны собирали. Сейчас прибудут бабушки: «Петрович умер». Вынесем им купюру. А кто такой Петрович? То ли с седьмого, то ли с девятого этажа, в Фейсбуке в друзьях не был...
А дети идут в кафе, «неумехи», говорим мы им. Какой там Гоголь… ни мясо потушить, ни гвоздь заколотить. Не знают они этого, им не надо: есть специально обученные люди, они прибудут, все сделают. Они ничего не умеют, однако прекрасно знают, как можно по глобальной сети Интернет научиться – выхватить суть, найти практические примеры. Приготовить стейк средней прожарки, починить байк, освоить профессию…
Другое дело, если такое «дите» поместить в безинтернетный вакуум – с другими источниками знаний он работать на практике не умеет и коммуницировать без интернета – не приучен.
***
«Он идиот был настоящий – он от метафор уставал!« »Один Андриан, другой – Мариан, а у меня – Мандриан!« »Нуу какоой вы тупой!!!»
Всё-всё, «пойду забудусь сном». А то «хрусть! – и пополам!« »А завтра – на завод».
...О-о-о, цитатомет включился, произносит ироничный молодой голос. Ирония – это оправдание. Того, что обладатель этого голоса не понял ничего в произнесенном наборе слов и интонаций. Он другой.
