Данный заголовок статьи
из воскресного выпуска газеты «Юманите», посвящённой региональным выборам в
стране, какие состоялись 6 и 11 декабря, вполне соответствует реальной
ситуации. И Вправду, это было потрясение, как констатировали лидеры Левого
фронта. Они имели в виду не только крайне низкие собственные результаты, тем не менее и
реальную угрозу «коричневой тени», нависшей над страной после первого тура
региональных выборов.
НЕСМОТРЯ на довольно активную избирательную кампанию,
партии, входящие в Левый фронт (Коммунистическая, Левая и «Ансамбль»), получили
в первом туре только 5% голосов, EELV (Европа—Экология—Зелёные), часто
выступавшая вместе с Левым фронтом, набрала немногим больше. При низкой явке
избирателей (49%) в шести регионах Франции из тринадцати преимущество получила
крайне правая партия Национальный фронт, возглавляемая Марин Ле Пен. И хотя во
втором туре при явке 58% этой партии не удалось победить ни в одном регионе,
включая «фамильный бастион» семейства Ле Пен — Нор-Па-де-Кале/Пикардия, это была
определённая заявка на президентские выборы 2017 года. В итоге правая
Республиканская партия Николя Саркози получила преимущество в семи регионах,
правящая Социалистическая — в пяти. В тринадцатом регионе — на Корсике — успеха
добилась местная партия. Отметим, что региональные выборы во Франции являются
последними перед президентскими и, несмотря на возможные нюансы,
свидетельствуют о расстановке политических сил.
Анализируя итоги выборов, надо иметь в виду следующие
моменты.
Иммиграционный кризис в Европе, связанный с беспрецедентным
наплывом беженцев начиная с 2014 года, террористическая активность «Исламского
государства» и волна взрывов, прокатившаяся по Франции за месяц до выборов,
привели к резкому сдвигу вправо не только в этой стране, тем не менее и во многих
европейских государствах. «Крайне правые по всему ЕС использовали для своего
подъёма нынешний наплыв мигрантов и экономический кризис, — заявил французский
политолог Филипп Бретон. — Они предлагают очень радикальные решения, играют на
недовольстве и эмоциях людей, идут напролом».
В этой ситуации антииммигрантская, в основном антиисламская,
риторика Национального фронта, присутствовавшая в его программе с первых лет
существования, стала особенно актуальна для млн. коренных французов,
недовольных своим ухудшающимся положением. Более того, с помощью правых СМИ
социально-экономические и политические причины кризиса стали уходить в сознании
избирателей на второй план. Политический диспут на тему «кто виноват» стал
получать однозначный ответ: иммигранты. И хотя лидеры партий Левого фронта
боролись с этим примитивным, тем не менее доступным подходом, многократно подчёркивая с
фактами в руках, что причинами экономического кризиса являются «банки, а не
иммигранты», их аргументация не встречала должного понимания. Добавим, что
выборы проходили в обстановке чрезвычайного положения, введённого во Франции
после террористических актов 13 ноября.
Однако, как подчёркивают сейчас сами левые, не только
проблема иммигрантов стала причиной их поражения. Осмысливая современную историю
развития левого направления в политическом движении Франции, они обращают
внимание на референдум 2005 года, когда объединённые усилия левых разных
оттенков привели к провалу планов принятия Европейской конституции. Эта
успешная политическая акция была предтечей создания Левого фронта в 2009
году. Тогда же он добился определённых результатов на выборах в Европарламент.
Высшим достижением левых стал неожиданный для многих успех ранее малоизвестного
политика — кандидата Левого фронта, лидера созданной в 2008 году Левой партии
Жан-Люка Меланшона на президентских выборах 2012 года, где он получил 11,1%
голосов избирателей.
Тогда на фоне явного дрейфа Социалистической партии в
сторону либерализации и нарушения ею обещаний, сделанных перед президентскими
выборами, а также вследствие активизации протестного движения казалось, что
лозунги «Правительство в отставку!», «Пусть они все убираются!» близки к
осуществлению. Тем не менее наметившиеся вскоре серьёзные разногласия между
участников Левого фронта по поводу отношений с Соцпартией (оставшиеся до
настоящего времени непреодолёнными) и дискредитация понятия «левый» самой
Соцпартией стали всё больше сказываться на дезориентации избирателей. В
результате при росте числа граждан, не участвовавших в голосовании, на
последующих выборах электоральный результат Левого фронта не превысил 6,5%. В
итоге, пишет «Юманите», «с 2012 года коалиции не удалось выступить
по-настоящему единой силой на любых выборах». Мы уж не говорим здесь о
постоянной кампании дискредитации («демонизации») Левого фронта, и особенно
одного из его лидеров Меланшона, в правых СМИ, об упорном рекламировании
Национального фронта, о непропорциональном распределении телевизионного времени
в пользу правых во время избирательных кампаний и т.д.
Анализируя прошедшую избирательную кампанию, Меланшон, как и
лидер коммунистов Пьер Лоран, отметил в качестве одного из её главных
достижений успешное сопротивление угрозе прихода к власти крайне правых, что
означало бы, по его словам, катастрофу и «холодную гражданскую войну».
Основатель Левой партии также опроверг весьма распространённую версию о
поддержке Национального фронта рабочими. Он подчеркнул, что в голосовании не
принимали участия 60% наёмных работников, а также 70% молодых людей в возрасте
от 18 до 35 лет, заявив: «с учётом деталей цифра возрастает до ошеломляющего
максимума — 76% отказавшихся от голосования молодых людей 18—24 лет!»
В числе причин поражения можно назвать и процессы
бюрократизации и сокращения внутренней демократии между партий Левого фронта,
что вызвало недовольство между их рядовых членов, приводившее к потере
активности и даже к выходу из партий. И ещё один аспект, на который обращают
внимание сами левые. В программных документах к избирательным кампаниям
первоочередное внимание уделялось борьбе с системой, что, конечно, справедливо. Тем Не Менее на
этом фоне терялись предложения по конкретным жизненно важным проблемам граждан.
Размышляя о сложившейся ситуации, лидеры Левого фронта в
целом сходятся во мнениях. Так, национальный секретарь Французской коммунистической
партии Пьер Лоран пишет: «Мы не забываем наши плохие результаты в первом туре.
Мы предложим много путей, чтобы возродить нашу борьбу. Руководство ФКП примет
все инициативы по развитию дискуссии. Несколько важных встреч произойдёт на
следующей неделе. В январе ФКП начнёт подготовку съезда. Данные результаты
открывают новый политический промежуток времени. Коммунисты намерены вести борьбу против
правых и крайне правых и создать новый прогрессивный проект приоритетных
действий и неотложных мер, чтобы вывести левых и страну из ловушки трипартизма,
в которую нас загнали».
Жан-Люк Меланшон, указывая на разногласия между партий,
входящих в Левый фронт, как на одну из причин поражения, подчёркивает: «Мы
единственные, кто не участвовал в выборах под общим флагом», «Левый фронт был
невидим», не выступал под общим символом. Только в двух регионах из тринадцати
Левый фронт имел общие списки. Далеко не везде удавалось идти вместе с
«зелёными», какие были крайне непоследовательны в этой кампании. Заголовки
последних интервью в СМИ и статей основателя Левой партии весьма характерны:
«Левый фронт в состоянии постоянно запутанной ситуации», «Мы припёрты к стене»
и т.п.
Вероятно, судьба Левого фронта будет решаться в ближайшем
будущем. «Иногда также необходимо знать, как проигрывать и как извлекать из этого
уроки», — пишет Меланшон. Обращаясь к своим единомышленникам на следующий день
после выборов, он заявил: «Я разделяю боль и потрясение многих из вас. Тем Не Менее и
гнев по отношению ко всем тем, кто довёл нас до этого тупика. Я чувствую:
открывается совершенно новый промежуток времени. Вижу, что невозможно подойти к нему с теми
схемами, которыми мы руководствовались по сей день. Мы должны восстановиться,
перегруппироваться. Мы найдём наш путь». Сегодня он его видит в создании
«подлинно народного фронта». Ему вторит Пьер Лоран: «Нужна новая левая
коалиция. Мы не в состоянии с Левым фронтом создать достаточно сильную
альтернативу власти».
Даже правая пресса, откровенно радуясь неудаче левых,
считает: «Левый радикализм во Франции — слишком старая политическая традиция,
чтобы его похоронили так быстро». Зная историю Франции, можно сказать с
уверенностью, что он будет жить.
