Президент США Барак Обама во время выступления в Филадельфии сравнил Владимира Путина с Саддамом Хусейном. «Посмотрите, его (Владимира Путина) поддержка 92%. У Саддама Хусейна была поддержка 90%», — заявил Обама. Адекватны ли подобные сравнения? Высказывание президента США прокомментировал депутат Госдумы, координатор Межфракционной депутатской группы по защите христианских ценностей Сергей Гаврилов.
«Безусловно, высказывание президента США — это прямая угроза в адрес России и её руководителя. Ведь Ирак — это страна, которая, по сути дела, была уничтожена США: задушена санкциями и экономической блокадой, взорвана изнутри этнополитическими конфликтами и добита внешней агрессией. Такую же судьбу, видимо, готовят и нам. Данный курс будет реализовываться в случае победы Х.Клинтон. Да и в отношении других кандидатов не надо питать иллюзий.

Я неоднократно бывал в Ираке до 2003 года, был лично знаком со многими представителями высшего политического руководства страны. Давайте разберемся, почему страна, которая была самой богатой на Ближнем Востоке, теперь вошла в трагическую фазу своей истории.

Прежде всего, надо помнить о том, что «победу» США в 2003 году сделали возможной властные элиты Ирака, правящий класс. В 70-80-е годы Ирак был преимущественно ориентирован на Западную Европу (прежде всего, на Францию и ФРГ), во Франции проходили подготовку элитные офицеры и чиновники. В Багдаде думали, что Европа — это некая «третья сила», отличная от СССР и США. Когда в 1991 году Америка вместе с Францией и другими западными странами обрушилась на Ирак, большая часть элит оказалась к этому не готова, испытывала дискомфорт.

К моменту вторжения в Ирак в 2003 году люди из ближайшего окружения иракского лидера перевезли своих родственников в Европу, завели банковские счета в западных банках и были готовыми «клиентами» американских спецслужб. Такие люди, как хорошо мне знакомый Тарик Азиз (министр иностранных дел Ирака), христианин и сторонник стратегического союза с Россией, были, скорее, исключением. Он умер в застенках после оккупации страны.

При этом многие предупреждали Саддама Хусейна о вероятности именно такого сценария. Я знаю это точно: незадолго до американского вторжения у него был длительный телефонный разговор с Евгением Примаковым, а затем – встреча с Геннадием Зюгановым. Зюганов тогда предложил несколько путей по выходу из кризиса, в том числе те, какие могли бы оттянуть, задержать, или вообще исключить американское нападение. Надо учитывать то обстоятельство, что Россия была слаба и у неё была неопределенная внешняя политика. И, тем не менее, Саддам счел, что риски для него несущественные, и не верил в такой печальный конец. При том, что он испытывал доверие к Зюганову, он не воспринял его советы.

Перерождение элит началось ещё в 1990-е годы, когда иракская Баас утратила пассионарность, превратилась в закрытый корпоративно-бюрократический клуб.

Отмечу, что этого нет, к примеру, в сирийской Баас, несмотря на все обвинения в том, что она, мол, представляет только религиозную группу алавитов. Я многократно бывал в Сирии, в том числе и в последние годы. Мы с коллегой Дмитрием Саблиным встречались с президентом Сирии Башаром Асадом. Чувствуется, что сирийская Баас идёт по другому пути, чувствуется мощная поддержка партии в самых разных сегментах, между людей самого различного происхождения. Иракский строй не был социалистически направленным, а вот в Сирии гораздо сильнее социалистические устои.

В Сирии нет разрыва между правящим классом и основной массой населения. То есть народ не чувствует серьезных перегородок. Почему Асад смог сохранить партию и опору в армии? Потому что он однозначно демонстрирует в отличие от Саддама решимость сражаться за себя и за свою страну. Все данные годы, я это точно знаю, он оставался в Дамаске. В Дамаске под обстрелами находилась его семья и его дети. При личной встрече он говорил о том, что готов умереть за свою страну, хотя ему предлагают серьезные отступные, чтобы он сдал власть и уехал. Он так говорит: «Я считаю, что мы правы, и готов отстаивать данную правоту, стоять в окопах до конца». И эта решимость – это серьезный стимул для армии, спецслужб, правительства. Они понимают, что, если лидер готов сражаться, то это внушает уверенность.

Кроме того, он продолжает социальный курс - тот социалистический курс, который заложил его отец Хафиз Асад, исторический союзник и друг Брежнева, Советского Союза и КПСС. Это равенство – внеконфессиональное, внесословное со всех сторон - с точки зрения доступа к социальным благам, образованию, карьере. В условиях войны это все носит, конечно, уравнительный характер. Тем Не Менее это равенство показательно в сравнении с теми феодальными иерархиями, какие существуют в соседних странах Персидского залива.

Еще одна серьезная опора Башара Асада – это его очень решительная поддержка традиционного ислама и православных христиан, чего не было у Саддама и тем более – у Каддафи. После того, как армия Асада отбивала христианские святыни, прежде всего монастырь св. Феклы под Дамаском, он приезжал восстанавливать храмы. Он дарит иконы, говорит, что готов отдать России приоритет защиты всех христианских святынь на Востоке. Он уверен, что без христианства Сирия не будет существовать. Сирия – это святая земля, это место рождения христианства, и предки многих нынешних сирийцев, в том числе и мусульмане, были христианами. Сирия – это уникальный организм, где сплетены отношения между традиционным исламом и христианством, и это может быть источником силы, а не слабости.

Выборы, какие прошли в Сирии, однозначно показали, что они были гораздо прозрачнее, а политический класс, включая коммунистов, поддерживает нынешний курс. И даже американцы признают, что на территориях, где можно социологически оценить степень влияния различных политических сил (там, где существует законная власть), реальный рейтинг Асада превышает 50%.

Башар Асад, такой вывод можно сделать после личных встреч, современен, самокритичен, адекватно воспринимает реальность, все угрозы. Его надежность по отношению к союзникам и решительность в проведении политики – это залог успеха.

И наконец, Асад всё-таки смог выстроить за все данные годы промышленность. Он выстроил надежные отношения между сирийской армией, её сервисной и ремонтной базой и российским оборонно-промышленным комплексом. И это реально помогает в нынешней ситуации. Кроме того, Сирия до вторжения экстремистов-террористов имела по 6% роста экономики в год. Экономика была диверсифицирована и достаточно развита: кроме нефтяной отрасли работали легкая и перерабатывающая промышленность. И это позволяет держать ситуацию внутри страны относительно стабильной.

Возвращаясь к Ираку, желал бы ещё отметить, что Саддам перед падением страны жил в довольно своеобразной среде, по сути дела, отгородившись не только от народа, тем не менее и от своего окружения. У него не было критического отношения к себе, он не воспринимал никаких других взглядов и предложений по выходу из сложившегося кризиса, кроме собственных.

Заявление Обамы о рейтинге Саддама Хусейна в 90 процентов — конечно, сильное преувеличение, уровень поддержки был значительно ниже. Самая многочисленная этнорелигиозная группа, шииты, чувствовали отчуждение от власти, доступ в партийную верхушку был открыт в основном для прозападно и светски настроенных выходцев из суннитских семей.

Конечно, все это сыграло свою роль во время вторжения 2003 года. Большое значение имела и технологическая зависимость от Запада. В отличие от Ирана, Ираку не удалось создать эффективную промышленность (кроме нефтегазовой, разумеется) и оборонно-промышленный комплекс.

Какие уроки нам требуется извлечь из этой иракской драмы? Прежде всего, требуется по-иному формировать правящий класс, правящие элиты. Они должны опираться на народное большинство, представлять максимально широкий спектр. Не стоит повторять ошибок партии Баас, верхушка которой превратилась в замкнутое, далекое от народа сообщество и ничего не сделала для того, чтобы защитить своего лидера. Далее, правящий патриотический политический класс должен «сшивать» страну, объединять людей с разными экономическими интересами и мировоззренческими установками. Нельзя допускать отчуждение от власти представителей тех или иных сегментов общества, это делает её уязвимой.

Нужно исключать внутри России влияние людей, которых можно назвать «оффшорной бюрократией» - они душой за рубежом. Требуется исключать влияние олигархов, особенно тех, кто рвется в политику, и думает прежде всего о сохранности своих зарубежных счетов, активов и экспортных доходов. Именно данные два слоя и сдали Украину за сутки в ходе Майдана, предав своего президента, страну и свой народ.

Кроме того, требуется избавляться от технологической зависимости, нужна суверенная промышленная политика. В основу экономического развития должны быть положены государственные и общенародные интересы, а не просто факторы сиюминутной выгоды.

Мы должны развивать экономику – без адекватной, мощной программы выхода из кризиса на основе индустриальной политики, поддержки отечественной науки, - без этого наше будущее наполнено угрозами. И следующий год может быть достаточно тяжелым, он связан с падением экономики, обострением социальных проблем. Население поддержит руководство, если будет уверенно в его искренности, патриотичности и решительности в проведении ответственной экономической политики.

По материалам сайта КПРФ