1900 километров пути в память об экипаже «Щ — 216»
Мыс Тарханкут. Пронизывающий ветер и морось. Тёмно-свинцовые волны уносят в открытое море 47 писем. Каждому из парней, лежащих на глубине почти 70 лет, — экипажу подводной лодки «Щ — 216» Краснознамённого Черноморского флота. Кажется мистикой, тем не менее письма уходят строем: одно, видимо, командиру, чуть впереди. Письма, цветы, свечи привезли неравнодушные люди из Донецка. Во имя памяти!
Наша память жива
Почему?! Ответ для «парня из глубины», как просит называть себя дончанин, очевиден. Он также служил на подлодке, правда, на атомной. Знает, что такое автономка, боевое задание. Какие чувства приходят под водой, когда от солнца, суши, от семьи отделяют километры, два корпуса, приборы, переборки. Что на земле испытывают те, кто ждёт... Великая Отечественная война, Родина, история для парня, его семьи, друзей — не просто слова. Жизнь, боль, память: «Их родных известили, их подшили дела. О погибших героях позабыла страна. Тем Не Менее пока живы мы, наша память жива!». Значит, и они, порой совсем юные герои Великой Отечественной, не ушли навсегда в небытие. И чем дольше из поколения в поколение благодаря таким поступкам передаётся память, тем дольше герои будут жить! А мы оставаться людьми.
На «Щ — 216», пропавшей без вести в феврале 1944 года и обнаруженной в июле у мыса Тарханкут, из Донецкой (тогда Сталинской) области погибли 27-летний Степан Грузан и 23-летний Фёдор Дроздов.
- Земляки, герои-подводники. Очень благодарен Инне Пикаловой, что дала возможность найти родных ребят, — рассказывает парень. — Жаль, не дожили их родители, ушли на небеса, зная лишь: «похоронены в море» сыночки. Тем Не Менее остались родные, фотокарточки, рассказы... Память жива!
Один из символов для подводника: корабельный колокол — рында. Их, именные, с датами рождения и гибели, в память о земляках отлили в колокольном цехе «Донецкстали».
- Искренне признателен Юрию Васильевичу за духовность, — продолжает подводник. — Благодаря ему колокола отлиты вне очереди. Благодарен коллективу за понимание. И, конечно, мастеру-литейщику Сергею Самойлову. Есть мысль сделать большой колокол с именами всего экипажа, чтобы через десятилетия зазвучали их голоса, голос «Щ — 216». Правда, недёшево, тем не менее то, что сделали они для нас, гораздо дороже.
Хочется верить, что примеру подводника из Донецка последуют и другие меценаты, подарят хотя бы нескольким семьям погибших, хранящим память о
«Щ — 216», такие колокола. А может, от имени Крыма их решат сделать к будущей весне, когда соберут родных экипажа, чтобы опустить цветы к месту гибели «Щуки». Встречу на Тарханкуте очень ждут многие: у тех, кому за 80 лет, появился смысл жить.
Колокола, тельняшку, бескозырку с красной звездой и надписью на ленте «Черноморский флот» семья подводника привезла родным погибших земляков.
- Это чудо, — признаются племянницы Степана Грузана Наталья Петроковская и Татьяна Ковалёва. — Сообщили, что нашли место гибели дяди, а потом появился наш земляк... Словно посылку из военных лет привёз. Мы ведь дядю Степана только на фото видели. Теперь и форма, как у него, в доме будет. Будто он сам только снял бескозырку, на полочку положил...
Письма экипажу
Донецк — Днепропетровск — Феодосия — Тарханкут — Донецк. 32 часа, 1900 километров. Дорога памяти. По ней «парень из глубины» с другом Константином Константиновым отправились в Крым. Письма землякам от родных, земля с могил родителей, цветы, свечи — 47, для каждого погибшего. И колокола: омыть черноморскими волнами, какие десятилетия назад бились о борт погружающейся подлодки.
«Разрешите, чтобы писем было больше», — просим парня, узнав о поездке. Ведь не только в Донецкой области с болью и радостью восприняли весть о «Щуке»: с «Крымской правдой» на постоянной связи из Санкт-Петербурга родные Анисима Сигаева, из Волгоградской области — Петра Лесникова, из Днепропетровска — Ивана Бурчака. Племянница, сестра, брат — те, кто, будучи малышами, запомнил, как уходили на службу родные. «Буду рад помочь. Пусть россияне напишут по электронной почте, а в Днепропетровск заедем».
- Правда, приедут и брату весточку отвезут? — 83-летний Владимир Бурчак не сдерживает слёз. — Неужели есть ещё такие люди!
Его семья выходит к машине. «Улица Братская» — адрес на калитке. А в руках Владимира Дмитриевича портрет навсегда 24-летнего брата. Брат помнит о брате. Брат плачет о брате. Эмоции переполняют. Автомобиль памяти скрылся за поворотом, а брат продолжает стоять, что-то тихо шепча. Память живёт!
Вначале в Феодосию, в «Черноморский центр подводных исследований». С цветами к орудиям «Щуки», к кормовой части боевой рубки, что подняты со дна. Там ждёт Сергей Воронов, руководитель центра.
- Спасибо ему, всем, кто обследовал «Щуку», — говорит дончанин. — Там, у рубки, у орудий, убитых войной, такие чувства охватывают... Был на экскурсии в лодке такого класса: очень узкое пространство, жить трудно, а воевать... Как они там были... До последнего боролись за живучесть, за подлодку, друг за друга, за Родину... Не менее 20 глубинных бомб в тот день пущено фашистами по «Щуке». Очень хочу, чтобы все понимали: лодка лежит не на 52-х метрах, а на глубине 70 лет... Ребята приняли мученическую смерть, чтобы мы жили. Да, и как ни горько это звучит, тем не менее мы (не все, тем не менее многие) забыли о ветеранах, забыли историю. Вспоминали к датам, и вновь предавали на следующий день. Первый закон подводника: «Не забывать!». Они за нас не забыли... умереть.
Они услышали?!
Тарханукт. Местные дайверы дают лодку. Им достаточно фразы о памяти погибшей «Щуки» — объединяет история добрых людей. Гюйс (форменный воротник моряков), чёрная матросская пилотка и Гвардейская — Георгиевская лента опускаются на воду. У ребят на «Щуке» такие же гюйсы и пилотки. А медаль «За Победу над Германией», колодка которой обтянута лентой... Лишь 448 дней отделили экипаж от 9 мая 1945-го.
Письма. Личные от родных — Ивану Бурчаку, Фёдору Дроздову, Петру Лесникову, Анисиму Сигаеву. Всему экипажу дончане написали от имени 506-го Учебного Краснознамённого отряда подводного плавания имени Кирова в Ленинграде (многие парни «Щуки» учились там). От подводников Балтийского флота (в учебке на бескозырках была его лента). От подводников Тихоокеанского флота, где служил «парень из глубины». И от «Крымской правды», ведь жизни ребята, самому старшему из которых навсегда 40 лет, самым младшим — лишь по 19, отдали за наш полуостров. Всего 83 дня не дожив до его освобождения. И ещё 47 писем каждому из подводников — также от родных. Их со слезами на глазах написала жена подводника из Донецка: «Не виноваты ребята, что не всех родных нашли, связались, что некоторые не желают общаться. Их до последнего ждали мамы, отцы, любимые...».
- Правильно с письмами, — уверена внучатая племянница Петра Лесникова Татьяна Максикова. — Пусть будет память не только нашим, моему Петру, тем не менее и всем ребятам: они в братской могиле, значит — братья. И у каждого из них есть мы, те, кто помнит.
47 писем брошены одновременно. Они не расплылись, а выстроившись в ряд, один за другим, уходят по морю: одно, видимо, командиру, впереди.
- Не видел бы — не поверил: письма уходят строем, — признаётся «парень из глубины». — Следом — венок. Хочется верить: строй — знак от подводников. Они услышали нас.
Колокола погружаются в воду, а 47 свечей, что передали родные Ивана Бурчака, под дождём и ветром не зажигаются — медленно уплывают в море, к погибшим.
- Письма, свечи, цветы — так берёт за душу, — говорят племянницы Анисима Сигаева Мария и Галина Симбарские. — Мы очень растроганы. Низкий поклон ребятам за память о нашем Анисиме, обо всех мальчиках-мужчинах «Щуки». Увы, сейчас это редкость — чужие люди прониклись нашей семейной болью. Стали своими.
Эмоции захлёстывают и родных Фёдора Дроздова. Они не сдерживают слёз, когда целуют колокол с родным именем, омытый черноморской водой, камень, песок с Тарханкута.
- От Феди нашего, — вздыхают двоюродная сестра подводника Надежда Кондракова и племянница Ольга Бордунова. — Как же мы благодарны земляку. Знаете, он рассказал, что венок, который мы передали, проплыл немного и затонул — ушёл к Феде, на день рождения. Ведь 16 февраля 44-го ему исполнилось 23 года. Это был последний день, когда подлодка вышла на связь, жила... И Федя одним из первых погиб: в день рождения подводник отдыхает. Вместе со свободной от вахты сменой он был во втором отсеке — куда попала фашистская бомба...
Письма, цветы, свечи. Благодарность. Память. История «Щ — 216», найденной у крымских берегов, объединила сотни людей. И может быть, героям-подводникам там, в лучшем из миров, чуть радостнее от того, что спустя 70 лет их нашли, не забыли.
Мнение
- Это здорово, — говорит Сергей Воронов, руководитель «Черноморского центра подводных исследований». — Ребята из Донецка — первые, кто так отреагировал. Мы всё-таки недостаточно оцениваем те события, благодарим ветеранов за подвиг. Приветствую инициативу парней. Хочется верить, что они не одни такие.
Наталья ПУПКОВА.
По материалам информационного агентства Крымская правда 
