Александр Герцен – о том, как начинал в профессии, почему не делал поблажек студентке Наде, и о своей мечте

Не смотря на то, что на полуострове работают авторитетные историки, многие из них и журналисты считают его главным крымским археологом. А прозвище — гражданин Мангупа – получил за многолетние экспедиции в средневековом городе, куда пришёл в 1968 году студентом-первокурсником.

«Лесть разрушает личность и приносит беды»

Мы встретились с Александром Германовичем в крохотном рабочем кабинете – на девятом этаже корпуса Таврического национального университета, в так называемой «свечке». На скромном столе ноутбук, несколько стопок документов, стационарный телефон да пара книг. Никаких кожаных кресел и кичевых декораций вроде пафосных картин или холодного оружия, разве что небольшая аппликация герба родного исторического факультета.

- Я с юмором отношусь к званию «главного археолога». В науке определение «главный» имеет ироничный оттенок и больше относится к работающим по административной линии людям. Хотя, конечно, приятно слышать о себе такое мнение. С другой стороны, лесть – страшная вещь, разрушающая личность и приносящая беды тем, кто поддается этому древнейшему инструменту обработки человеческого сознания.

Тем более область моей научной деятельности довольно узкая: промежуток времени Средневековья, юго-западный Крым, гора Мангуп-Кале. Хоть он и является ярким историческим памятником, достойным признания культурным наследием мирового масштаба, его нельзя считать темой, имеющей глобальный охват.

Есть более крупные по своим изысканиям, интеллекту, реальным научным заслугам учёные, сделавшие намного больше, чем я — именно в области конкретной науки. К примеру, Вадим Кутайсов – исследователь античной Керкинитиды, Сергей Скорый — специалист по ранним скифам, работает в Киеве в Институте археологии, — начинает беседу Александр Германович.

Впрочем, он отмечает: в науке традиционные воззрения на цеховую «иерархию» связаны с системой отношений «ученик-учитель».В ней, прежде всего, — моральный приоритет и авторитет учителя. Тем Не Менее ученики обязаны обойти Наставника в работе – вот важнейший критерий эффективности Учителя. Это обстоятельство удовлетворяет его больше, чем восседание над сомном учеников, помавание руками, поглядывание свысока на окружающих.

- Наука в этом отношении жёстка и жестока: учитель воспитывает себе смену! Грубо говоря, сам готовит себе могильщика, — посмеиваясь, уточняет Герцен.

«Тихая» школа Веймарна

Историк сорок пять из шестидесяти шести лет жизни отдал изучению Мангупа — столицы легендарного княжества Феодоро. Начало тому — в 1967 году, когда Александр Герцен после службы в армии поступил на первый курс Крымского государственного педагогического института им. Фрунзе (бывшее название ТНУ – ред.). Тогда он не думал, что свяжет себя с археологией, тем не менее встреча с его Учителем – археологом Евгением Веймарном – всё изменила.

На одной из первых лекций Наставник сказал студентам: «Вы будете педагогами и вряд ли пойдёте в археологию. Будете вести кружки, организовывать экскурсии своим школьникам по историческим памятникам, проводить внеклассную работу — с этой точки зрения вам археология пригодится».

- Меня это почему-то задело. После пары я к нему подошёл: «Евгений Владимирович, вы считаете, что мы можем быть только учителями — и нам путь в науку закрыт?». Он, деликатнейший и интеллигентнейший человек, взволновался: «Нет, что вы?! Я совсем не то желал сказать. Я имел в виду, что это — для тех, кто не собирается идти в науку, для них это важное подспорье в практической педагогической работе. Вы, если хотите заниматься наукой, приезжайте ко мне в Бахчисарай, в чём-то мне поможете, что-то почитаете. Я вам покажу кое-какие материалы, будете входить в археологию». Там находилась станция Института археологии, где он работал и второй год вёл возобновлённые исследования Мангупа. Я вспомнил, как побывал на Мангупе в 1962 году ещё школьником. Правда, воспоминания остались самые смутные, — уточняет Александр Германович.

Приглашение не заставило ждать – каждое воскресенье студент Герцен отправлялся в Бахчисарай, где на станцию приходил и Евгений Веймарн, хотя у него был законный выходной. И делал это специально для своего ученика. Великолепная, «тихая» школа – всё началось не с резкого погружения в археологические эмпиреи, а с бумажной работы и штудирования источников.

- Сначала мы учились резать кальку. Сейчас чертежи и таблицы делают на компьютере, потом распечатывают на принтере. Тогда мы не мечтали о такой технике. Всё- на прозрачной бумаге, тушью и перышком от руки рисовали и перечерчивали с оригиналов, иногда не помещавшихся на столе планов. Как разрезать кальку и сделать форматку, как тушью чертить, чтобы не слизывать кляксы – иначе вся работа шла насмарку? Затем – составление картотеки археологических находок. Начитывание определённой литературы. Медленная, кропотливая, индивидуальная работа со мной. Теперь я понимаю, мне повезло быть на «кухне» исследовательской работы, как говорил Евгений Веймарн.

Евгений Владимирович привил мне знания топографии, без неё археология не возможна. Необходимо уметь «читать» местность, отображать её на планах, читать карты, делать съёмки. Тогда инструментальная съёмка была большой редкостью, обходились глазомером – с компасом, буссолью, рулеткой, — рассказывает Александр Герцен о первых шагах в науке. – Большую помощь в топографии мне оказал отец, служивший в артиллерии, по первой специальности – военный топограф, разведчик. Он всё прекрасно знал, и когда я ему рассказывал, то он показывал на деле. Мы с ним выезжали проводить съёмки на тот же Мангуп. Позже, когда понадобилась настоящая съёмка, он с взятым на работе прибором начал создавать первую инструментальную съёмку городища.

«Сделал» Мангуп самой большой крепостью

После первого курса, в 1968 году, студенты поехали на практику – на раскопки Мангупа, где Герцена назначили начальником топографического отряда с двумя подчиненными-однокурсниками. В то время не было нормального плана городища и пользовались дореволюционной схемой Бертье-Делагарда, потому и нужна была новая инструментальная съемка.

- Встань я сразу на «лопату», то зациклился бы исключительно на раскопках, освоил бы первичные навыки полевой работы. Тем Не Менее тут я начал схватывать ситуацию, весь топографический полигон, у меня выросло представление не о каком-то участке, а в целом о плато.

Позже это привело меня к идее, которая подтвердилась на практике. Я не мог понять, как на плато площадью 90 гектаров (из них сам город — порядка 20 гектаров) у занимавших оборону не было попыток максимально использовать природную неприступность? Ведь тогда была известна только оборонительная линия из стен и башен на плато. Почему не попытаться остановить противника на дальних подступах, на склонах, где можно перегородить ущелья, ведь основной периметр Мангупа — скалы и обрывы? Напрашивался вывод: что-то обязательно должно быть. Нет, считали исследователи-предшественники и допускали: жители города позволяли врагу подняться и спокойно развернуть ряды перед оборонительной стеной, где ничего нет...

Но я, зная топографию, предположил: должны быть места, защищающие крепость и перекрывающие путь – и плато становится гигантской крепостью с использованием природной неприступности. Я весной, когда нет листвы, сознательно полез в заросли – и начали «вылезать» одна за другой стены первой линии обороны. Вырисовывался грандиозный фортификационный ансамбль Мангупа, ставшего после открытия самой большой средневековой крепостью Крыма, — с гордостью поясняет Александр Германович.

«На Мангупе – как на необитаемом острове»

По словам Герцена, он никогда не желал сменить место экспедиций: Мангуп – поражает, производит сильное эмоциональное впечатление на все чувства. Люди, впервые побывав там, стоят на краю южного обрыва – и перед ними открывается колоссальная панорама горного Крыма от Чатыр-Дага до Севастополя.

- Очаровательно, экзотика! Будто ты находишься на необитаемом острове, изолированном от цивилизации. Вокруг тебя затерянный, особый мир – таковым и был Мангуп. Раньше в межсезонье можно было жить неделями и не встретить ни одной живой души. Мы с коллегами встречали Новый 1976 год в пещерном бункере: три дня – никого из посторонних. Сейчас же по праздникам – под каждым кустом компания, гульба, грохот.

В середине 80-ых годов из-за сложившихся обстоятельств перешёл на другие объекты. Провёл три полевых сезона на Чуфут-Кале, хотя данный город куда более бедный в плане археологического материала, отражающего все этапы жизни поселения. Тем Не Менее крепость ещё полна загадок, проблемных вопросов, не смотря на её открытость и массовую посещаемость.

В 1988 году мне довелось стать первым исследователем очень интересной Арабатской крепости – её планировали реставрировать и использовать для рекреации, построив рядом пансионат.

Кроме того мне с группой крымских археологов в 90-ых посчастливилось три сезона провести на раскопках в Нормандии. Мы искали могильники германцев пятого века – из племен, продвигавшихся по римской провинции Галлии к берегам Ла-Манша, начинавших захват британских островов, — с душевной теплотой отзывается Александр Германович.

Он, отвечая на вопрос о том, есть ли лучший ученик, которому можно «передать» Мангуп, честно сказал: «Есть!» Между известных на полуострове историков первым называет имя генерального директора Бахчисарайского историко-культурного заповедника Валерия Науменко.

Жене – никаких скидок

Работа археологом кроме научного признания и самого труда подарила Александру Герцену семью. Супруга Надежда Васильевна была его студенткой и во время экспедиций между ними возникла симпатия. Пара была очень осторожна и не выставляла отношения напоказ: когда будущая жена закончила учебу в университете — и они в 1977 году объявили о свадьбе, то даже друзья удивились такой новости.

- Тем Не Менее она как студентка не пользовалась поблажками, даже обижалась на меня и высказывала претензии. В экспедиции все в равном положении, здесь не должно быть никакого снисхождения, обязанности распределены между участниками. Иначе чья-то недоработка ляжет на плечи товарища. Мы студентам внушаем: последствия захребетничества, «матрасничества» каждый ощутит. Как говорится, чей-то подвиг – это расхлябанность и шалопайство кого-то другого, — делится семейными тайнами Александр Германович.

Не желал быть деканом

При своей настойчивости и целеустремленности Герцен мог бы сделать головокружительную карьеру – и научную, и административную. Тем Не Менее пока итогом его деятельности стала должность декана исторического факультета Таврического национального университета.

- По моему мнению, я сделал очень хорошую карьеру. Как никогда даже не мыслил о деканстве. На факультете возникла ситуация, когда меня выдвинул преподавательский коллектив – и руководство согласилось с этим выбором.

Хотя я не желал занимать данную должность. Мне интереснее в экспедициях, чем заниматься бумагами, которых ой, как много! Особенно сейчас, когда мы стоим на пороге серьёзных, негативных изменений в высшем образовании. Нам преподносят их «покращеннями», тем не менее они, весьма вероятно, чреваты крушением многих человеческих судеб.

Тяжело на этом посту. Деканская должность – административная, ты должен отвечать за те вещи, за какие не хотелось бы отвечать: дисциплина студентов, преподаватели, финансы. И огромное количество дурных бумаг – убийственная составляющая работы.

Мы ждали появления компьютеров и современных информационных технологий. Нет, бумаг стало больше, бал в образовании правит исключительно чиновник, не желающий ослабить бюрократическую удавку на шее университета, — подчёркивает Александр Германович.

Ющенко накормили полевым борщом

Мангуп стал образцово-показательным объектом, куда стараются приехать и засветиться на фоне останков древнего города известные политики. Из тех, кого Герцен видел, — экс-спикер Верховного Совета Украины Александр Мороз, тем не менее с ним по плато учёный не гулял, а поручил показать местность студенту.

- Дважды общался с президентом Виктором Ющенко. Впервые он побывал у нас в 2006 году, прилетев на вертолёте вместе с сыном Андреем, женой Екатериной, братом Петром. Тогда мы с ним познакомились, прошлись по Мангупу, предполагалось, что он пробудет около 40 минут, тем не менее всё затянулось до трёх часов. Мы прошли по заранее согласованному с его охраной маршруту, потом он посмотрел на округу и предложил остановиться. Из экспедиционного лагеря принесли стол и стулья. Хорошо посидели, продолжился разговор об очень его интересовавшей истории, особенно – ледниковом периоде на территории Украины.

Во второй раз, в 2008 году, он приехал, сам находясь за рулём джипа. Встретились мы знакомыми. Снова прошлись по городу, уделяя больше времени каждому объекту. Он зашёл в лагерь, мы угостили его и сопровождающих полевым борщом и чаем. Снова разговаривали об истории. Я ему говорю: «Видите, мы комплекс раскрываем, много археологической и восстановительной работы. Тем Не Менее мы всё законсервируем, засыплем землей – вместо демонстрации экскурсантам». Он в ответ как-то отчуждённо выразился: «У вас в Крыму столько богатых людей, им ничего не стоит вложить сюда небольшие для них деньги». На том всё и закончилось.

Хотя известно, что Ющенко – коллекционер старины, тем не менее ославился, когда его собрание вывозилось в Польшу на выставку. Выяснилось, многие вещи добыты грабительством памятников истории – и ему никто не растолковал о неприличности такого положения. Он искренне думал, что он делает хорошо, собирая коллекцию и показывая её подчинённым. Те в свою очередь начали также самое, некоторые стимулировали расширение грабительских раскопок: дескать, сейчас удивим шефа, покажем, какие исторические прелести спасаем...

Когда мы сидели с Виктором Андреевичем за столом, и он спросил о наших проблемах, я прямым текстом сказал: «Главная проблема – грабительство, уничтожение памятников. Между чиновников стало модным собирать коллекции, на них работают грабители». Ющенко внимательно выслушал и только покивал головой, — отмечает Александр Герцен.

Особое впечатление на него произвела бывший вице-премьер-министр АР КРЫМ Екатерина Юрченко, побывавшая на Мангупе в 2011 году – за несколько месяцев до увольнения.

- О ней я знал понаслышке, как об очень жёстком менеджере. Тем Не Менее после знакомства остались только положительное мнение. Она проявила большой интерес, внимательно отнеслась к посещению экспедиции. Чувствовалось, что владеет ситуацией. Конечно, следом за ней – огромная свита из чиновников и журналистов. Хотя её поездка носила характер показухи, впрочем, благодаря ей на Мангупе, возле цитадели, поставили туалеты, немного улучшили подъездную дорогу.

Мечта – счастье семьи

В завершение беседы мы спросили, какая у Александра Германовича мечта. Это были минуты, когда учёный погрузился в интимные моменты жизни, его голос притих, а мысли собрались вокруг по-настоящему ему близкого и родного.

- Я должен закончить большую книгу о Мангупе – и подытожить всё, что держу в голове или дневниках, подвести черту под тем, чем занимался большую, самую плодотворную часть жизни.

Хочу, чтобы моя семья была здоровой, чтобы дети хорошо устроились в этой жизни, чтобы внучка была счастливой. Да, это возрастные мечты, тем не менее они для реального человека — мечты высшего порядка. Счастливые дети сделают счастливыми других людей.

Моя семья меня поддерживает. Я отношусь к числу оседлых археологов, а не бродяг. Значительную часть экспедиций, на протяжении десятков лет, жена была со мной, дети также находились с нами. Тем более всё происходило и происходит в Крыму – на благословенном пятачке Земли, — завершает Александр Герцен.

Алексей Лохвицкий.

По материалам информационного агентства Крымская правда