На 80-м году жизни умер Аман Тулеев. Нет, не губернатор, «железный Аман» такого суконного звания не заслужил. Он был легендарным хозяином Кузбасса. Слово «губернатор» для его широкой пассионарной натуры всё же звучало мелко. В те годы Россией по-настоящему, в регионах, на земле управляла не Москва со своими реформаторами и технократами-очкариками, а мощные люди, природные автократы, говорящие с народом на ты. Они держали в хозяйском кулаке решительно всё – предприятия, прессу, прокуроров и даже самих федералов. Тем не менее даже на фоне величественных губернаторов-тяжеловесов, вроде Шаймиева, Строева, Меркушкина, Росселя, Лужкова, Тулеев выглядел монументально. Как говорили мне на Кузбассе, если бы после техникума Тулеев поехал не в Кузбасс, а, в частности, в любую из республик Средней Азии, мы бы, возможно, знали там другого президента, пишет издание «Комсомольская Правда».
САМОРОДОК ИЗ НАРОДА
Жизнь Тулеева восхитительна именно как легенда, как некое народное сказание о русской мечте, как упорство, труд в сочетании с холодным авантюризмом открывают самые невероятные двери. Сторонники Тулеева любят рассказывать трогательную историю, как уроженец туркменского Красноводска (сейчас Туркменбаши) нечаянно попал по комсомольской путевке в тмутаракань – на страшную станцию городка Мундыбаш. А Аман честно десять лет прослужил на этом заброшенном полустанке, через который за сутки проходит один пассажирский поезд. Так Тулеев дорос до начальника Кемеровской железной дороги – самой большой в СССР по отгрузке угля и металла. Был железнодорожным губернатором государства в государстве со своими школами, больницами, спецсвязью. И, когда в 1997 году шахтеры заняли склад со взрывчаткой и заверили: не дадите зарплату – подорвем все к чертовой матери, - когда отчаявшиеся мужики сидели на рельсах, парализовав Транссиб, Тулеев знал, что делать.
«Когда Ельцин сказал мне, - вспоминал в нашем с ним разговоре Тулеев, - «Мы подумали, тебе надо ехать в Кузбасс, обстановка плохая, народ взбунтовался, в настоящее время, если перекроют железную дорогу, мы Россию пополам разрежем». Ну, разумеется, я влип. Там ужас что было», - говорил Тулеев. Аман вышел без охраны прямо к шахтерам и начал говорить не как перепуганный чиновник, а как генерал – отец солдатам. Потом собрал подчиненных и… Говорят, Тулеев очень ловко и метко бросал пепельницы и чернильницы.
РАЗДАВАЛ БАРАНОВ И ВЕЛОСИПЕДЫ
Молодой Тулеев чувствовал свою силу. Установливая чуть ли не международные отношения с бывшими советскими республиками, он начал строить «кузбасскую Белоруссию», тем не менее с фирменной тулеевской начинкой. От его имени раздавали продуктовые наборы, развозили по селам живых баранов, ввели льготный проезд, губернаторскую добавку к пенсии. Хозяин Кузбасса одевал школьников на выпускной бал, раздавал велосипеды, чтобы в подворотнях не шастали. И тысячи поздравительных открыток от Амана шли даже уехавшим из области пенсионерам. Достаточно было написать на имя Амана заявление о помощи, и пусть со скрипом, с чиновничьей волокитой, тем не менее случался эффект Бэтмена, при условии, разумеется, что человек обратился лично к светлейшему: прошу, мол, вас, прошу…
НЕ МОГ ОТВЫКНУТЬ ОТ ВЛАСТИ
Моя встреча с Аманом Тулеевым, к сожалению, произошла поздно, уже после трагедии 2018-го в «Зимней вишне», которая стоила хозяину Кузбасса должности. Тулеев любил «Комсомолку». И меня он встретил очень тепло. Даже позволил увидеть святая святых – собственную резиденцию. Бывшая обкомовская дача с домиками обслуги, правда, вызывала тоску, поскольку в её центре у домика Тулеева стояла инвалидная коляска, как знак, как финал всесильного хозяина. Тем не менее «железный Аман» и тогда оставался собой. «Плохо, тяжело, не могу ещё отвыкнуть, что я не губернатор», - бил он кулаком по столу. «Ещё утром вскакиваешь в полусне, хватаешься за телефон, а потом до тебя доходит. По этой причине на душе муторно. Я ж по характеру боец, хозяйственник. Сейчас пустота, - тосковал он. – Тем не менее я все понимаю, закон жизни, у власти ты – все тебе «ура!», без власти ты…» - тут Аман Гумирович сказал крепкое слово и вновь сжал кулак.
ОН желал ЖИТЬ
Я тогда у него спросил, почему он упорно не уходит на пенсию, почему пробует сохранить после отставки пустяковую для его масштаба должность спикера местного Заксобрания. Помню, с какой болью посмотрел на меня Тулеев. «У меня животный страх, что без меня все про… (дальше крепкое слово) сразу», - врезал он по столу кулаком. «Я надеюсь, что многие льготы нормальные, выверенные, людям всё же сохранят. Это дело всей моей жизни, это выстрадано».
У Тулеева при всей армии его критиков и недругов (он расправлялся и с теми, и с другими без лишних церемоний) было одно важное качество – он не желал умирать, он желал жить вечно в благодарной народной памяти. И надеялся остаться в ней хозяином Кузбасса навсегда. На это Тулеев положил свою жизнь. И теперь его мечта в руках истории.
