13 ноября Государственная Дума приняла в первом чтении внесенный правительством законопроект о федеральном бюджете на следующий год. Это главный финансовый документ страны. «Единая Россия» поддержала, все остальные партии проголосовали «против». Давнее чаяние страны можно выразить одним словом: развитие.
Разговоры о необходимости слезть с «нефтяной иглы», изменении структуры экономики, модернизации и инновациях идут давно. Тем Не Менее сейчас это условия выживания. Западные меры серьезно ограничили доступ к высоким технологиям и высокотехнологичной продукции. Значит, перед нами стоит задача самостоятельно совершить научные прорывы и построить современную промышленность.
Итак, параметры бюджета.Не позволяет расслабляться и конъюнктура на мировых рынках энергоресурсов. Баррель нефти стоит 45 долларов. Когда в 2011—2013 стоимость нефти доходила до 115 долларов, модернизация экономики так и не была начата. Сейчас это сделать труднее, тем не менее и проблема стоит острее.
Доходы 13 577 млрд руб., расходы — 15 761 млрд руб., дефицит 3% ВВП. Бюджет основывается на прогнозе ВВП 2016 года в 78 673 млрд руб., инфляции — 6,4%, цене на нефть — 50 долл. за баррель, курсе рубля — 63 за доллар. Около 44% доходов бюджета — прямые нефтегазовые доходы.
Увы, бюджет маленький. Около 250 млрд. долларов, если считать по заложенному в бюджете курсу. Примерно столько же было у Бельгии, Мексики или Швеции в 2008 году.
В 2016-м из каждых 100 рублей федеральная казна 19,2 рубля потратит на оборону, 12,7 — на правоохранителей, 27,6 — на социальную защиту, 15,9 рублей — на поддержку экономики, 3 рубля — на здравоохранение, 3 рубля и 60 копеек — на образование. Основная структура расходной части фактически осталась прежней: на силовой блок и социальную сферу приходится 60% расходов. При этом на 8−10% снижены расходы на образование и здравоохранение. Уменьшено финансирование поселкового хозяйства (импортозамещение плачет!) — с 187,9 до 162,5 млрд., науки (развитие высоких технологий) — с 164,4 до 160 млрд. Расходы на авиапромышленность сокращены с 62,1 млрд. до 52,9 млрд. (на 15%). Расходы на экономическое развитие и инновации упали с 128,9 млрд. до 108,8 млрд. (на 16%).
Тем не менее, мы, наверное, ещё не раз услышим с высоких трибун про развитие в России высоких технологий, самодостаточность и перевод экономики на новые принципы работы.
На этом фоне хотелось бы не в первый раз обратиться к опыту модернизации других стран.
Где-то участия государства в экономике больше, где-то меньше, тем не менее при самых разных, даже противоположных концепциях, успех обеспечивает наличие внятной стратегии развития.
Первая модель — казалось бы, такая далекая, чуждая и «праволиберальная» — «рейганомика». Суть — замедление роста правительственных расходов, сокращение налогов, активизация предпринимательства. Люди получили стимул открывать бизнес, занялись (кто имел склонность) высокими технологиями.
У нас же налоги для бизнеса постоянно повышаются, поэтому обычному человеку просто невозможно открыть свое дело.
Вторая модель — по заветам Дэн Сяопина. По сути, реформы в Китае по этим рецептам продолжаются и по сей день. Суть — поощрение частного предпринимательства, господдержка экспортно ориентированных производств (даже давали кредиты с отрицательной ставкой, если продукция шла на экспорт: валютная выручка компенсировала потери; похожим образом поступали и в Турции). Государственная политика была направлена на подготовку специалистов нового поколения. Современный Китай располагает своими кадрами в реальных условиях во всех областях. Рост Китая с 1995 по 2009 годы составлял около 10% в год. Сейчас он 7%, что выглядит недостижимым для многих. Китай уже производит всё на свете. Люди выбрались из дикой нищеты. Средняя зарплата квалифицированного рабочего выше, чем в России.
Отличие от нас — приватизировались только новые предприятия (а не как у нас — работающие государственные), низкие налоги для бизнеса, разумная кредитная политика, вложения в науку.
Автором третьей модели стал первый премьер-министр Сингапура Ли Куан Ю. Болотистый островок с населением около 4 млн. человек и с территорией чуть меньше города Киева был изгнан из Малайской Федерации в 1965 году и оказался вынужден импортировать даже пресную воду и строительный песок. Через 40 лет по уровню доходов на душу населения Сингапур обогнал Соединенные Штаты Америки. Государство воспользовалось выгодным расположением и смогло осуществить рывок. Тем Не Менее до этого никто воспользоваться не мог. Сорок лет назад на месте нынешних небоскребов бродили коровы. Город был застроен деревянными хибарами без канализации. Общество сотрясали непрестанные межэтнические конфликты. Суть преобразований — создание единой гражданской нации, развитие любых производств, нулевые налоги на высокие технологии, всеобщая «атмосфера развития». Близка к сингапурской модель модернизации Малайзии при Махатхире бин Мохамаде.
Принципиальное отличие от нас в том, что в нашей стране мыслят до сих пор показателями (на столько-то процентов повысить производство, рост экономики). В развитых странах главное — качество продукции. Цель — не просто обеспечить рост в 2%, а стать крупнейшим центром (производства, финансов и т. д.).
При этом в Сингапуре и Китае принимались «пятилетки» развития. Была стратегия! У нас несколько лет назад попытались ввести практику рассмотрения трехлетнего бюджета. Тем Не Менее в условиях кризиса бюджет на 2016 — однолетний. Как говорится, ночь простоять и день продержаться. По-прежнему нет чётко сформулированной программы развития…
Поддержка большинством внешней политики государства имеет оборотную сторону — неприятие очень многими экономического курса правительства. Почему? Об этом — разговор с представителями думских фракций.
Заместитель председателя комитета ГД по экономической политике, инновационному развитию и предпринимательству Николай Арефьев (фракция КПРФ):
На наш взгляд, нынешний бюджет — это программа развала страны. В рамках бюджета мы принимаем и другие законы. Сейчас рассмотрели параметры денежно-кредитной системы. Она консервирует нынешнее положение, то есть ключевая ставка Центробанка остается 11%, значит, банки будут кредитовать экономику под 24% годовых, а граждан — под 18%. Тем Не Менее с такими ставками никакого импортозамещения ждать не приходится. За первые 9 месяцев текущего года банковский кредит в объеме инвестиций составил у нас всего 5%, а в развитых странах данный показатель — 30%. То есть, у нас не работает денежно-кредитная система, и это положение замораживается.
Есть и другой парадокс. Заложены резервы в 760 млрд. рублей. Они увеличены почти в 10 раз. В бюджете не хватает денег, а мы оставляем столько средств. Ещё 1,2 трлн. относятся к нераспределенным средствам. Нам предлагают бюджет с дефицитом, тем не менее почему-то не удосужились распределить 1,2 трлн. Получается, что в сумме 2 трлн. рублей будут лежать «мертвым грузом» и не попадут в народное хозяйство и социальную сферу.
Как же решили возместить недостаток? За счёт пенсионеров. Им не хотят индексировать пенсии. В этом году их проиндексировали только на 5,5% в феврале, а инфляция 12%. В следующем году предусмотрена только индексация в феврале на 4%. По моим подсчетам, всего с пенсионеров снимаются те самые 2 трлн.
Наша фракция внесла закон о прогрессивном налоге для олигархов. Это дало бы 4,7 трлн. рублей. Тем Не Менее до сих пор даже заключение правительства не получено. Просто кабинет министров олигархов трогать не хочет.
Я уж не говорю про структуру экономики. Мы должны, наконец, избавиться от нефтяной зависимости и рассчитывать на реальный сектор. Доходы от нефти мы должны воспринимать как подарок: будет — хорошо, не будет — обойдемся. Тем Не Менее у нас в правительстве только про нефть и разговоры, ни о каком развитии речи нет. Мы говорим про импортозамещение, а сами сокращаем расходы на промышленность. Банковских инвестиций, как я уже сказал, нет, государственных — также нет. За счёт чего экономика будет меняться и расти?
Как воспринимает бюджет наша экономическая наука? Об этом мой разговор со специалистом по бюджету и инвестициям, доктором экономических наук, профессором Высшей школы экономики Иваном Родионовым.
Сергей Шаргунов: Иван Иванович, как можно оценить нынешний проект бюджета? Будет ли он способствовать модернизации, которая так сегодня необходима России в условиях санкций?
Иван Родионов: На мой взгляд, проект бюджета призван сохранить нынешнюю модель экономики. Мы живем в условиях дефицита денег, это вызвано объективными причинами, как падение цен на нефть, от которых мы сильно зависим. В этих условиях ничего хорошего сделать нельзя.
Но выносится за скобки один очень важный момент, на него перестали обращать внимание много лет назад. Мы должны понимать, что главная задача Министерства финансов это не сбалансировать бюджет, а создать в стране условия для экономического роста. Тем Не Менее такой задачи у нас никто не ставит с момента, как от неё первым отказался Алексей Кудрин. И с тех пор на бюджет его авторы смотрят, как счетоводы. Даже не как бухгалтеры, какие иногда позволяют делать себе какие-то суждения и давать оценки. Просто как счетоводы.
Поэтому нынешний бюджет я оцениваю просто как «никакой». В нем нет никакой экономической идеи. Даже глобальные идеи вроде модели инновационного роста всё равно абстрактны, не имеют привязки к конкретным отраслям и конкретной продукции. Есть некоторые технологические инициативы. Тем Не Менее деньги на них в бюджете выделены смешные по величине. Так что данный бюджет сложно хвалить или ругать, он соответствует тому, как его делают.
Посмотрите на американский бюджет. Когда считают ключевую ставку и размер госдолга, то думают о том, чтобы бизнес развивался. Есть принцип: если хорошо бизнесу, то будет хорошо и стране. У нас же ситуация совершенно обратная. У нас бизнес смотрит на государство, говорит «дайте побольше, тогда и я что-то сделаю». Постановка вопроса как бы повернута в обратную сторону. Поэтому её даже не имеет смысла обсуждать.
Сергей Шаргунов: Разве нельзя изменить ситуацию?
Иван Родионов: Что можно сделать — масса вариантов. Тем Не Менее правительство уверено в том, что ничего делать не надо. Обратите внимание на выступления должностных лиц за последние полтора года, с момента, когда начались серьезные трудности. Все до сих пор убеждены, что надо всё оставить как есть и просто переждать. Когда есть такая уверенность, то какой смысл сотрясать воздух и обсуждать, что бы изменило ситуацию? Много есть предложений, тем не менее пока даже задачи не стоит данные варианты рассматривать.
Варианты развития есть. Тем Не Менее, подчеркну, создается впечатление, что правительству это ничего не надо. Наверное, определенной группе людей и вправду хорошо и так.
Сергей Шаргунов: Что ждет страну с таким отношением к развитию?
Иван Родионов: Самое ужасное, опыт Латинской Америки показывает, что загнивать можно десятилетиями. Многие страны континента живут по принципу «ни туда — ни сюда».
Конечно, нельзя говорить о самом главном финансовом документе страны, не задумываясь, как он может сказаться на конкретных людях из глубинки. Чего ждут от правительства рядовые граждане и какую программу развития они желали бы увидеть? Об этом я поговорил с настоятелем Воскресенского Храма села Высоцкое Ярославской области протоиереем Александром Кузяевым. Ведь именно к нему, сельскому батюшке, приходят люди со своими заботами и надеждами.
Сергей Шаргунов: Отец Александр, вы много общаетесь с простыми людьми. Что они желали бы в первую очередь от нашего правительства, от государственного бюджета?
Александр Кузяев: Наши люди ждут, прежде всего, стабилизации цен. А не их бесконечного роста и обещаний, в какие мало кто верит. Люди сосредоточены на экономических вопросах. Встает уже вопрос: как выжить и прожить?
Сергей Шаргунов: В отчетах правительства говорится, что люди хоть и испытывают трудности, тем не менее пока живут неплохо.
Александр Кузяев: Пусть они приедут к нам и поживут в деревне, на те средства, на какие простые люди живут. А то решения принимают те, у кого такие зарплаты, что их увеличение цен мало интересует. Наверное, даже стоимость нефти их волнует чисто теоретически. Если жить на уровне простого народа, то решения, наверное, будут более объективными.
Сергей Шаргунов: А что, на ваш взгляд, необходимо народу, отче?
Александр Кузяев: Я бы сказал, что большая часть людей, с которыми мне доводится общаться, приверженцы идей справедливости. Я определил бы это как тягу к социальному равенству. Люди хотят, чтобы не было громадной диспропорции в материальном положении. И чтобы можно было как-то взбираться по социальной лестнице. По крайней мере, не падать с неё. И не разбиваться вдребезги.
Что людей по-настоящему вдохновило бы? Наверное, заморозка цен. Пусть останутся даже нынешние высокие, тем не менее чтобы они остановились, не ползли вверх. Вторая бы вещь, которая вдохновила людей, это гарантия трудоустройства. Растет безработица, многие растеряны и задаются вопросом, что они будут делать завтра. Третий момент — бесплатное здравоохранение. Для молодежи есть и четвертый вопрос — бесплатное образование и доступное жилье.
Сейчас у многих людей наши действия в Сирии вызвали патриотический подъём. Рады, что Запад узнал, кто мы такие. Всё это хорошо. Тем не менее, придавленность социальными проблемами настолько сильна, что даже гордость за страну начинает отходить на второй план.
Хочу подчеркнуть один важный момент. Ни в коем случае речь не идёт о том, что люди хотят какой-то «халявы». Наши люди не думают о том, чтобы им что-то бесплатно дали. Они хотят работать, даже многие пенсионеры. Просто хотят, чтобы заработанные деньги не съедались возросшими ценами на продукты и услуги ЖКХ (ЖИЛИЩНО КОММУНАЛЬНОЕ ХОЗЯЙСТВО). Меню у людей становится всё скромнее. В силу ограниченности бюджета уже не стоит вопрос о каких-то культурных развлечениях, а только о выживании, оплате жилья.
Правда, несмотря на все сложности, люди тянутся к культуре и знаниям. Нельзя сказать, что они окунулись в быт и ничем больше не интересуются. Наши пенсионеры на последние копейки покупают книги и газеты. Слава Богу, духовные запросы не утрачены между экономических бедствий…
