В Туркмении разрешили проводить митинги и демонстрации. Соответствующий закон подписал президент страны. С ослаблением режима данный шаг, но, не связан. С куда большей вероятностью речь идёт о показной демократизации, рассчитанной на Запад.
О сенсационном для политической системы республики нововведении жители Туркмении узнали из государственных средств массовой информации. Как обычно, никакого общественного обсуждения или хотя бы сообщений о планирующихся изменениях не было. Таковы особенности государственного устройства центральноазиатской республики: все законы преподносятся здесь как дар заботливых властей народу.
Закон о митингах не стал исключением. Как особо подчеркнули в официальном Ашхабаде, документ призван обеспечить «реализацию конституционного права граждан мирно собираться, проводить собрания, митинги, демонстрации и другие массовые мероприятия». Впрочем, вступающий в силу с 1 июля этого года закон содержит столько оговорок, что его демонстративная сущность видна невооружённым глазом. Помимо традиционных запретов (ношение участниками акций масок и оружия, распитие спиртных напитков и т.п.), авторы документа предложили и другие — весьма трудновыполнимые.
Например, митинг нельзя проводить рядом со зданиями органов государственного управления, силовых структур, а также «органов обеспечения жизнедеятельности населения», к которым отнесены предприятия водо-, тепло- и энергообеспечения, органы здравоохранения, образовательные учреждения и даже… общественный транспорт. Кроме того, запрет распространяется на все политические партии и общественные объединения, деятельность которых приостановлена или запрещена. Таковой является, например, Коммунистическая партия Туркмении.
Таким образом, ждать начала митинговой активности в стране не следует, тем более что появление закона скорее всего обусловлено не внутренними, а внешнеполитическими причинами. Событие совпало по времени с заявлениями Ашхабада о готовности начать экспорт газа в Европу. А потому как на Западе туркменские власти критикуют за авторитарные методы правления, необходим был некий показной жест, демонстрирующий готовность республики (разумеется, условную!) к демократическим реформам. В выигрыше остаются все: руководство западных стран огораживает себя от критики со стороны оппозиции и правозащитных организаций, а Ашхабад получает возможность приступить к давно лелеемым проектам.
Разыгрывать демократические спектакли туркменские власти привыкли давно. Достаточно вспомнить внедрение в стране «многопартийности». В последние годы здесь, помимо правящей Демократической партии, появились две новые политические организации — Партия промышленников и предпринимателей и Аграрная партия. Правда, обе они были созданы по личной инициативе президента Гурбангулы Бердымухамедова и полностью поддерживают внутреннюю и внешнюю политику власти.
Подобные шаги, рассчитанные на западного потребителя, мало затрагивают собственно жителей Туркмении. Последние, по утверждениям властей, живут то при «золотом веке» (так официально называлось время правления Сапармурата Ниязова), то в эпоху «могущества и счастья» (правление нынешнего президента) и вполне довольны своим положением. А если нет, правоохранительные органы быстро научат «любить родину»: после 1991 года Туркмения видела немало жестоких подавлений даже сугубо мирных выступлений, и вряд ли теперь кто-то поверит в благие намерения властей.
