Византийская стеатитовая икона «Рождество Христово» XI-XII вв. представлена на выставке в музее-заповеднике “Херсонес Таврический”, сообщает пресс-служба музея, передаёт «Крымское информационное агентство».
В «Херсонесе утверждают, что несомненными раритетами византийской коллекции Херсонесского музея-заповедника являются двенадцать стеатитовых икон из раскопок Херсонеса.
Стеатит – мягкая горная порода разнообразных оттенков от серо-голубого и зеленого до бирюзового, месторождения которого разрабатывались в разных областях Византийской империи. Он хорошо поддается резьбе, что в свое время оценили византийские мастера мелкой пластики, широко использовавшие стеатитовые пластинки для изготовления небольших резных икон. Каменные иконы с образами Христа, Богоматери, святых воинов, двунадесятыми праздниками покрывались яркими красками и позолотой. Одна из таких стеатитовых икон с изображением Рождества Христова XI-XII вв. экспонируется на нашей выставке.
Рождество Христово — второй по значению двунадесятый праздник церковного календаря после Пасхи. Не случайно по своей возвышенной, светлой, благоговейной радости Рождественская ночь подобна Пасхальной. О нем повествуют, дополняя друг друга, Евангелия от Матфея и Луки, а также многочисленные апокрифы, в т. ч. Протоевангелие Иакова, считающееся наиболее достоверным.
Иконография Рождества Христова складывалась постепенно, как и богослужение праздника, тем не менее, основные её черты наметились уже в раннехристианский промежуток времени (самые ранние сохранившиеся изображения Рождества Христова относятся к IV веку) и окончательно сложилась уже к VII веку.
Херсонесская стеатитовая икона, отличающаяся тонкой резьбой и тщательностью исполнения, сохранилась фрагментарно (утрачены верхняя и средняя части), тем не менее прекрасно читается. В центре композиции можно увидеть возлежащую на одре Богоматерь, рядом в яслях, спеленутого Младенца. Над яслями склонились вол и осел, символы иудейского и языческого народов, которым равно принес спасение Христос.
Вол и осел являют собой не только слушание проповеди Христовой, тем не менее и трогательно показывают служение всякой твари своему Творцу — склонившись над Младенцем, животные греют Его своим дыханием. Справа над Младенцем — благославляющий и славословящий Ангел, несущий весть о Рождестве роду человеческому. В нижней левой части изображался погруженный в задумчивость Иосиф Обручник (сохранилась только часть нимба) и, правее, — омовение Младенца. Напротив Иосифа стоит, беседующий с ним некий старец с посохом.
«Существует несколько версий, истолковывающих данный образ: в старце видят то одного из пастухов, то пророка Исайю, предсказавшего Рождение Спасителя, то злого духа, искушающего Иосифа сомнениями в непорочности Девы Марии», — отмечают в «Херсонесе».
Сцена омовения Младенца Христа, основанная на апокрифе, весьма выразительно дополняет беседу старца с Иосифом — образ чаши-купели, провозвестие будущего Крещения, становится знаком победы над грехом, очищения человеческих душ от всяких сомнений и скверны. Спаситель изображен на руках у повитухи Саломии, которая усомнилась в непорочности Приснодевы и была за это наказана: рука её засохла. Глубокое раскаяние и молитва Богородицы совершают чудо – Саломия исцеляется от недуга. На херсонесской иконе фигуры женщин, купающих Младенца Христа, помещены в центре, между старцем и Иосифом, и это решительное вторжение образа духовной чистоты словно разрывало путы искусительной беседы (или, при другом прочтении фигуры пастыря, наполняло разговор совершенно иным, светлым содержанием).
Византийская иконография Рождества Христова стала основой для всех последующих икон и фресок на данный сюжет, в том числе и древнерусских.Витрина для экспонирования иконы «Рождество Христово» предоставлена Севастопольским художественным музеем им. М. П. Крошицкого.
