Чем ближе президентские выборы, тем больше мы слышим бравурных отчётов и заявлений чиновников и приближённых к власти экспертов. И тем ценнее всякое и вправду не ангажированное и одновременно компетентное мнение о состоянии дел в экономике. На днях в стенах Торгово-промышленной палаты Российской Федерации обсуждали доклад «Развитие региональной промышленной политики», который будет обнародован на предстоящем заседании Госсовета (планируется на февраль следующего года).
ТОН ДИСКУССИИ задал председатель совета ТПП РФ по промышленному развитию и конкурентоспособности экономики России, президент Российской ассоциации производителей сельхозтехники «Росагромаш» Константин Бабкин. Он заявил, что в последние десятилетия не было никаких внятных планов развития страны. Более того — многие должностные лица в правительстве отрицали необходимость развития промышленности, сельского хозяйства, а макроэкономические прогнозы строились исходя из цен на нефть и темпов развития мировой экономики, кроме того, действий зарубежных стран. Никаких планов развития страны нет до сих пор.

Может, по этой причине и нет никакого развития, а есть лишь колебательные движения нашего ВВП и рубля вокруг курса барреля нефти да в зависимости от градуса напряжённости или дружелюбности отношения к нам Запада? Необходимость промышленной политики до сих пор отрицается некоторыми высшими чиновниками. И что же получаем в итоге? Львиная доля регионов являются дотационными. Тем не менее не создана ли такая ситуация искусственно? Ведь в России лишь 36% из собираемых налогов остаётся в регионах, а, в частности, в Германии и в Канаде — почти половина. Самостоятельность регионов в иных странах гораздо более высокая.

Порочная политика наблюдается и по отношению к транспортной системе страны, которую рассматривают лишь в качестве источника изъятия финансовых средств из экономики. Вводятся новые налоги на перевозку товаров, продавлена система «ПЛАТОН», всё время повышаются топливные акцизы, высок налог на добычу углеводородов. Из-за этого у нас гораздо более дорогое топливо, чем во многих нефтедобывающих странах. Государство сознательно превращает транспорт в источник налоговых поступлений. В иных же странах транспорт — это инструмент развития и поддержки предприятий и активности граждан. Дешёвый транспорт — основа здорового экономического развития страны.

Например, в Евросоюзе услуги авиатранспорта на четверть дешевле, чем в России, в США — почти в 2 раза дешевле. В Казахстане железнодорожные перевозки почти на 40% дешевле, чем у нас. Неужели не ясно, что дорогой транспорт затрудняет экономическое развитие реального сектора экономики? Необходимо в корне изменить политику в отношении транспортной системы при помощи прежде всего отказа от чрезмерных фискальных поборов.

Необходимо пересмотреть и устоявшиеся взгляды на региональную промышленную политику. Скажем, имеют возможность ли являться локомотивами развития регионов особые экономические зоны? Пока практика этого не подтверждает. Необходимы такие меры, чтобы вся Россия стала особой экономической зоной — местом, благоприятным для развития промышленного производства.

И тут не обойтись без экономической российской науки, которая имеет огромный задел по планированию, математическому моделированию развития экономики. Ранее, при СССР, этим достаточно компетентно занимался Госплан. Тем не менее и сейчас, в иной экономической формации, не нужно отказываться от планирования, в чём у нас есть серьёзные наработки, опыт и инструменты. Сохранились традиции, научные школы и институты: Институт народно-хозяйственного прогнозирования Академии наук, Институт прикладной математики им. Келдыша, Центр макроэкономического анализа и прогнозирования и ряд иных. Нам пора признать, что отрицание необходимости планирования развития экономики — не в традициях России, это скорее исключение, чем правило. Нам следует вернуться к практике разумного развития страны, базирующегося на научно обоснованных прогнозах и стратегиях, а не на прогнозах конъюнктуры цен на сырьевые товары.

— ПОРА ЗАКАНЧИВАТЬ рассматривать таргетирование инфляции в качестве основной цели финансовой политики, — призвал председатель наблюдательного совета Института демографии, миграции и регионального развития Юрий Крупнов. — Настала пора совершить промышленный рывок за счёт разработки и реализации генеральной схемы размещения рабочих мест и производительных сил в муниципальных районах РФ и Евразийского экономического союза. В итоге будет решена задача заново обрести промышленно-технологический суверенитет страны.

В этот день же положение удручающее: с 2012 по 2016 год у нас ликвидируется от 4,2 млн рабочих мест (2014 год) до 3,1 млн, или порядка 10% (!) ежегодно. И это без учёта субъектов малого предпринимательства. Одновременно создаётся рабочих мест существенно меньше. То есть, даже по официальной статистике, всё время и стремительно уменьшается количество рабочих мест. Вот почему, согласно данным Росстата, кроме официальных 4,3 млн безработных, у нас 12 млн граждан «работающих бедных», которые получают зарплату в пределах и ниже МРОТ. А всего из 76 млн человек трудоспособного возраста лишь 21 млн (27%) имеют рабочие места более-менее высокой степени достоинства (в соответствии с параметрами МОТ — Международной организации труда), 55 млн граждан не имеют полноценных рабочих мест. По этой причине основным приоритетом регионально-промышленной политики и сутью промышленного рывка должна быть семилетка перспективной занятости. Мы должны создать минимум 10 млн промышленных рабочих мест высокой степени достоинства. Причём создать их в регионах. Важно при этом учитывать муниципальные районы, которые должны стать основной стратегической единицей промполитики. Муниципальных районов у нас 1814, и некоторые из них, особенно те, что за Уралом, по площади намного превышают такие страны, как Франция. На этих 1814 муниципальных районах и надо сосредоточить усилия промышленной политики.

Содержанием промполитики должна стать формула: каждому трудоспособному гражданину — рабочее место высокой степени достоинства рядом с домом! В процессе решения этой задачи будут созданы сквозные федеральные национальные индустрии, конкурентоспособные в мировом хозяйстве. При этом генеральная схема размещения рабочих мест должна опираться на выдающиеся достижения начала 1960-х годов.

Например, в производстве льна Россия до революции и позже, в 1936 году, была мировым монополистом. На лён и волокно из него и в этот день существует колоссальный спрос в мире. У нас же всё льнопроизводство развалено. И мы, имея зарастающими не менее 20 млн гектаров, по сути в 10 раз больше, чем необходимо для создания мировой монополии по льну, не можем восстановить данную монополию? Позор! Государственная поддержка мизерная. И самая главная проблема в том, что техническая оснащённость на хозяйственной переработке льна — это металлолом. В течение 20 лет в льносеющем хозяйстве не меняли ни одной единицы техники. А ведь лён — трудоёмкая культура, он требует специализированной техники. В этот день никто её не выпускает. Государство, ау! Ты где? Давай работать, давай делать национальные индустрии!

— ПРОМЫШЛЕННОЕ развитие в нашей стране начнётся тогда, когда регионы России будут развиваться в равных условиях, — заявил председатель Общероссийского движения поддержки флота Михаил Ненашев, депутат Госдумы пятого созыва. — У нас идёт перераспределение бюджета в пользу тех, кто шантажирует центральную власть. Или очень ловко работают региональные лоббисты, туда деньги уходят. Например, ещё будучи депутатом Госдумы от Мурманска, я возмущался, когда на юбилей одного города, столицы республики, выделили 30 млрд рублей. А это бюджет целого региона — Мурманской области. Мы не сможем построить заводы, предприятия, когда в России всё время будет диспропорция.

Академик, научный руководитель Института океанологии им. Ширшова РАН Роберт Нигматулин помог вспомнить собравшимся, что лет пять назад президент РФ обещал создать 25 млн высокотехнологичных рабочих мест к 2020 году. Где они? Также, было обещано к 2020 году построить 32 новых блока атомных электростанций. Реально будут построены лишь шесть. Подобные просчёты связаны с тем, что руководство экономикой осуществляется на наиболее низком уровне. Академик привёл в качестве доказательства пример того, что в правительстве не понимают уравнение межотраслевого баланса Леонтьева, которое подтверждает, что промышленное производство и потребление зависят друг от друга.

— Если нет потребления, то нет и производства, — отметил Р. Нигматулин, — если государство не делает заказ на крупное промышленное производство, то его и не будет. Если у граждан нет средств, чтобы летать самолётами, то и в производстве самолётов нет нужды. У нас сейчас около 80 млн пассажиров. Это 0,6 полёта в год на человека, а в США — 2,6 полёта. Вот почему у нас производство гражданских самолётов почти прекращено. А почему люди не летают? Потому что с семьёй в отпуск на зарплату в 20 тыс. рублей на человека (более половины имеют такой доход) никуда лететь не захочешь. Для того чтобы развивать авиастроение, необходимо, чтобы наш простой народ мог летать. Без этого не необходимы самолёты.

И в то же время 0,5% семей (это 200 тыс. хозяйств) имеют доход более 5 млн рублей в месяц на человека. В сумме это около 10 триллионов рублей в год. А федеральный бюджет сейчас — 13—14 триллионов рублей в год. И это же неправильно! Давайте начнём с 0,5% семей, посмотрим на сверхбогатство. Не надо никаких деклараций, давайте за их счёт хотя бы один триллион добавим в бюджет! Тем более что он у нас даже по европейским меркам слишком «худой»: всего 30% нашего ВВП, а у европейцев — 50% от их ВВП. Кстати, на социальные расходы и развитие человека, кроме того, покупательский спрос у нас тратится 10% госбюджета, а в Европе — 25%. Это — на здравоохранение, образование, на науку и культуру. По этой причине и смертность у нас высокая. Мы каждый год по сравнению с 1990-м, перед этой «революцией» 1991 года, по уровню смертности дополнительно теряем почти 350 тыс. человек. Вот что такое нищета в здравоохранении, нищета в образовании.

Главная причина всех экономических кризисов —недостаточный покупательский спрос (и на Западе то же самое), определяемый балансовыми уравнениями Леонтьева. Второй важнейший закон звучит так: главный инвестор экономики — это народ, получающий сбалансированные зарплаты. Не банк, не кредитные организации, а народ. Когда Генри Форд желал развить производство автомобилей, он начал заботиться о том, чтобы их купили. Он добился того, чтобы в США ввели закон о минимальной заработной плате, чтобы средние зарплаты стали выше, и тогда он развил автомобильную промышленность.

Перед знаменитым кризисом в Америке в 1927 году почти 20% ВВП забирал себе один процент населения, а Рузвельт довёл данную долю до 8% — и Америка рванула вверх: построила дороги, промышленность и так далее. Постепенно, начиная с Рейгана, богатые вновь начали отменять все эти законы, избегать налогов. И Америка опять покатилась из кризиса в кризис. У нас же, по моим оценкам, более 40—60% ВВП один процент (сверхбогачей) себе забирает. По этой причине задавлен покупательский спрос. Начать необходимо с малого: следует поднять хотя бы налог для тех, кто, скажем, продолжает получать больше 30 млн руб. в год. Пусть они заплатят не 13%, а 25%. Они от этого не обеднеют, а мы получим лишний триллион рублей в госбюджет и тем самым повысим покупательский спрос, так как данный триллион даст дополнительную зарплату учителям, врачам и так далее.

Недавно нобелевский лауреат Джозеф Стиглиц на-писал про один процент сверхбогатых: «Великое разделение. Неравенство в обществе, или что делать оставшимся 99% населения? Нельзя оживить рост экономики за счёт экономии, связанной со снижением спроса, что приведёт к ещё большему снижению производства». При сокращении госрасходов снизится спрос, увеличится безработица и будет депрессия.

По этой причине в кризис госрасходы следует сохранить или даже увеличить, чтобы создать рабочие места, поднять налоги для очень состоятельных людей. Без этого не будет экономического роста, не будет роста региональной экономики. О том же говорил Людвиг Эрхард, который был канцлером Германии, когда осуществляли «немецкое чудо»: «Покупательский спрос должен умеренно опережать производственные возможности». А там, где имеется аномальное неравенство, как у нас, когда один процент захватывает более 40% доходов домашних хозяйств, происходит торможение роста экономики.

Минимальная зарплата должна быть эквивалентна стоимости примерно тысячи литров бензина. И для того чтобы у нас развивалась экономика, необходимо получать 50% ВВП в госбюджет и 40—60% ВВП в оплату труда для 95% работающих. Пока не будет у нас народ иметь достойные зарплаты, он ничего купить не сможет и не будет никаких инвестиций. А все разговоры, что рост производительности труда должен опережать рост зарплат, — лишь дымовая завеса, под прикрытием которой чиновные нувориши продолжают грабить Россию и набивать свои карманы.