Последние новости

Реклама

В нашей печати активизировались поиски и анализ причин временного поражения социализма в СССР. Причина, разумеется, не одна, их целый комплекс, как внутренних, так и внешних. Одной из этих причин ряд наших товарищей, видных учёных-обществоведов, называют задержку преобразований колхозно-кооперативной собственности в государственную и ликвидацию машинно-тракторных станций — важных очагов госсобственности на селе. Это, по их мнению, стало якобы факторами отставания производственных отношений от ушедшего вперёд уровня развития производительных сил. Хочу высказать на этот счёт свои соображения.
Я ИЗ КРЕСТЬЯНСКОЙ СЕМЬИ, всю жизнь живу в деревне на территории колхоза; 15 лет, с 1972 по 1987 год, был секретарём колхозного парткома. Постоянно общался со своими коллегами и с руководителями всех хозяйств района и многих хозяйств области. В 70—80-е годы в Касимовском районе было 10 совхозов и 14 колхозов. Могу с полным основанием утверждать, что разница между государственными предприятиями — совхозами и кооперативными — колхозами в те годы была только в названии. На бумаге считалось, что в совхозе средства производства и выращенная продукция принадлежат государству, а в колхозе — именно этому колхозу, что колхоз имеет большую самостоятельность, вплоть до установления зарплаты колхозникам. На самом деле и к совхозу, и к колхозу был единый подход: государственные органы планировали и строго за выполнение плана спрашивали, какого и сколько иметь скота, сколько какой культуры посеять и посадить, сколько собрать и надоить, сколько и почём продать.

Не будем здесь говорить, хорошо это или плохо, важно, что отношение к той и другой форме собственности было совершенно одинаковым. Заработную плату и в совхозе, и в колхозе начисляли по одной и той же книжке — по соответствующему справочнику, который лежал на столе и у совхозного, и у колхозного экономиста. Разряды и ставки по оплате всех категорий работников: трактористов, шофёров, доярок, телятниц, специалистов, а также зарплата председателей колхозов и директоров совхозов по этой же книжке были тут и там одинаковы. Таким образом, какой-то особой, заметной, влияющей на производственные отношения разницы в социально-экономическом и правовом положении совхозов и колхозов, по крайней мере в течение последних 25 лет Советской власти, не было.

Примерно то же могу сказать и о другой форме кооперации — сельских потребительских обществах в торговле. У них не было существенных отличий от системы государственной торговли в городах. Буханка хлеба, литр молока, килограмм колбасы или сахара стоили одинаково что в магазинах сельпо, что в магазинах горторга в Касимове.

Полагаю также, что не было особого вреда и от ликвидации МТС. Порой утверждается, что после этого колхозы были вынуждены покупать сельхозтехнику, а денег у них для этого не было и они стали разоряться. Надо иметь в виду, что эта техника не покупалась, как сегодня, на рынке. Она распределялась, причём по единому для совхозов и колхозов принципу, государственными органами. Тогда говорили, что «государство поставляет технику».

И цена её не была для колхоза особо обременительной. Например, цена трактора определялась из расчёта тысяча рублей за тонну веса. Трактор «Беларусь» МТЗ весил в те годы 3 тонны, соответственно стоил 3 тысячи рублей, гусеничный трактор тянул на 5 тонн и тем самым стоил 5 тыс.. Кстати скажу, что для такой покупки колхозу достаточно было сдать с откорма на мясокомбинат три или пять бычков, а сегодня для этого на капиталистическом рынке надо откормить в 15—20 раз больше. Однако это цена была номинальной. Государство давало на приобретение сельхозтехники немалую дотацию, наш колхоз, например, платил за «Беларусь» 2200 рублей — достаточно было сдать двух бычков и справного поросёнка.

Проблема была в другом. А именно в том, что при всех громадных и с каждым годом растущих объёмах производства и поставок техники сельскому хозяйству этой техники было далеко не достаточно. Приведу точные цифры. Когда в 1974 году было принято постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР о развитии сельского хозяйства Нечернозёмной зоны РСФСР, то, кроме всего прочего, учёные и специалисты-аграрники тогда подсчитали, сколько необходимо техники колхозам и совхозам этой зоны для того, чтобы своевременно и качественно вести все полевые работы, обеспечить работу животноводческих ферм, а также, чтобы не перегружать сельских тружеников сверхурочной работой без выходных и отпусков (а трудились здесь в основном именно так). Расчёты показали, что для этого нужно иметь энергетических мощностей (мощность всех тракторов, автомобилей, комбайнов, электро- и других двигателей) 5 л.с. на гектар пашни (это называется энергообеспеченность) и 60 л.с. на одного работника (энерговооружённость).

Так вот, даже в 1985—1990-е годы данные показатели и по России в целом, и по нашему району, хотя и выросли за предыдущие 20 лет в 3 раза, составляли соответственно 3 и 35 л.с., то есть чуть ли не в два раза ниже нормы. Сейчас, хотя прошло уже 25 лет с того времени, в нашем колхозе — передовом хозяйстве Рязанской области — на гектар пашни приходится 4 л.с. энергетических мощностей, а энерговооружённость одного работника составляет только 45 л.с. То есть и здесь ещё много ручного труда, а это признак эпохи феодализма.

Отсюда можно сделать важный вывод. В 1970—1980-е годы прошлого века у нас отставали не производственные отношения, а, наоборот, производительные силы, в особенности средства производства. На самом деле тогда произошло забегание вперёд в формировании производственных отношений: слишком всё обобществили, за всё — за каждый гвоздь, за каждую гайку — стало отвечать государство при не достигших ещё должного уровня развития производительных силах. Тем самым от мнений о пагубности задержки преобразования колхозно-кооперативной собственности в государственную и, в частности, о вреде ликвидации машинно-тракторных станций и вообще об отставании производственных отношений от уровня развития производительных сил в конце советского периода нашей истории — от этих мнений я предлагаю отказаться как не соответствующих действительности.

Не буду здесь аргументировать, просто добавлю, что непродуктивной является также критика концепции неперспективных деревень. Может, эта концепция и была у кого-то в голове, однако на практике такой идеи не существовало. Всё шло своим естественным чередом: без всякого понятия о неперспективных деревнях застраивались центральные усадьбы колхозов и совхозов, естественно, объективно, само собой уменьшалось население в других населённых пунктах, никто это вредным не считал, наоборот, считали благом. Так было и в нашем колхозе, однако я как секретарь парткома и мои товарищи-коммунисты вовсе не считали, что выполняем названную концепцию. Мы просто старались создать на селе те же социально-бытовые условия, что и в городе. И это было правильно.

По моему мнению, при анализе причин временного поражения социализма в нашей стране не стоит отвлекаться на названные здесь факторы, а искать их в другом.


По материалам сайта КПРФ

Тоже важно:

Комментарии:






* Все буквы - латиница, верхний регистр

* Звёздочкой отмечены обязательные для заполнения поля