Авторы этих строк – участники, солдаты той войны, в которой народ завоевал самую великую Победу. Некоторые из тех, чьи стихи мы приведём, навсегда остались начинающими поэтами, навсегда остались молодыми – они погибли, не дописав последних строк. Здесь и солдатский быт, и боль матерей, и неприятие смерти. В их строках настоящая война. И настоящая Победа, пишет издание «Крымская газета».

Степан Щипачёв. Фронтовой писатель

«22 июня 1941 года»

...Такою всё дышало тишиной,
Что вся земля ещё спала, казалось.

Кто знал, что между миром и войной
Всего каких-то пять минут осталось!

Я о другом не пел бы ни о чём, 
А славил бы всю жизнь свою дорогу,
Когда б армейским скромным трубачом
Я данные пять минут трубил тревогу.

Алексей Сурков. Военный корреспондент, подполковник

Человек склонился над водой
И увидел вдруг, что он седой.

Человеку было двадцать лет.

Над лесным ручьём он дал обет
Беспощадно, яростно казнить
Тех убийц, что рвутся на восток.

Кто его посмеет обвинить,
Если будет он в бою жесток?

Семён Гудзенко. Фронтовик-пулемётчик

«Перед атакой»

...Мне кажется, что я магнит,
Что я притягиваю мины.

Разрыв –
И лейтенант хрипит.

И смерть опять проходит мимо.

Но мы уже
Не в силах ждать.

И нас ведёт через траншеи
Окоченевшая вражда,
Штыком дырявящая шеи.

Бой был короткий.

А потом
Глушили водку ледяную,
И выковыривал ножом
Из-под ногтей
Я кровь чужую.

Александр Твардовский. Поэт-фронтовик

Я убит подо Ржевом,
В безымянном болоте,
В пятой роте, на левом,
При жестоком налёте.

Я не слышал разрыва,
Я не видел той вспышки, –
Будто в пропасть с обрыва – 
И ни дна, ни покрышки.

И во всём этом мире, 
До конца его дней,
Ни петлички, ни лычки
С гимнастёрки моей...

Ольга Берггольц. Блокадница, радиожурналист

(из поэмы «Твой путь»)

...Вот так настал, одетый в кровь и Лёд,
Сорок второй, необоримый год.

О год ожесточенья и упорства!
Лишь насмерть, насмерть всюду Встали мы.

Год Ленинграда, год его зимы,
Год Сталинградского единоборства.

Маргарита Алигер. Вдова фронтовика, поэтесса

(из поэмы «Зоя»)

...Пускай наступит в мире тишина.

Без пышных фраз, без грома, без парада,
Судьба земли сегодня решена.

Не надо песен. Ничего не надо.

Снять сапоги и ноги отогреть, 
Поесть, умыться и поспать по чести...

Но мы не сможем дома усидеть, 
И всё-таки мы соберёмся вместе, 
И всё-таки, разумеется, мы споём 
Ту тихую,  ту русскую,  ту нашу.

И встанем и в молчанье разопьём 
Во славу павших дружескую чашу.

Константин Симонов. Ст. батальонный комиссар, полковник

(Алексею Суркову)

...Ты помнишь, Алёша: изба под Борисовом,
По мёртвому плачущий девичий крик, 
Седая старуха в салопчике плисовом,
Весь в белом, как на смерть одетый, старик.

Ну что им сказать, чем утешить могли мы их?
Но, горе поняв своим бабьим чутьём,
Ты помнишь, старуха сказала: – Родимые,
Покуда идите, мы вас подождём.

Георгий Суворов. Погиб в 44 году при обороне Ленинграда

…Ещё война. Но мы упрямо верим,
Что будет день, – мы выпьем боль до дна.

Широкий мир нам вновь раскроет двери,
С рассветом новым встанет тишина.

Последний враг. Последний меткий выстрел.

И первый проблеск утра, как стекло.

Мой милый друг, а всё-таки как быстро,
Как быстро наше время протекло...

Александр Межиров. Замком роты стрелков на Ленинградском фронте

«Ладожский лёд»

Сотни детей! Замерзали в пути...

Одинокие дети на взорванном льду – 
эту тёплую смерть распознать не могли Они сами – 
И смотрели на падающую звезду
Непонимающими глазами.

Мне в атаках не надобно слово «вперёд»,
Под каким бы нам ни бывать огнём – 
У меня в зрачках чёрный ладожский лёд,
Ленинградские дети лежат на нём...

Анна Ахматова. Поэтесса, награждена медалью «За оборону Ленинграда»

«Птицы смерти в зените стоят...»
Кто идёт выручать Ленинград?
Не шумите вокруг – он дышит,
Он живой ещё, он всё слышит:
Как на влажном балтийском дне
Сыновья его стонут во сне,
Как из недр его вопли: «Хлеба!»
До седьмого доходят неба...

Но безжалостна эта твердь.

И глядит из всех окон – смерть.

И стоит везде на часах
И уйти не пускает страх.

Павел Шубин. Военный корреспондент

«Полмига»

…Мне б только вот эту гранату,
Злорадно поставив на взвод,
Всадить её, врезать, как надо,
В четырежды проклятый дзот.

Чтоб стало в нём пусто и тихо,
Чтоб пылью осел он в траву!
...Прожить бы мне данные полмига,
А там я сто лет проживу!

Михаил Дудин. Блокадник, фронтовой корреспондент

«Соловьи»

...Горячий луч последнего рассвета
Едва коснулся острого лица.

Он умирал. И, понимая это,
Смотрел на нас и молча ждал конца.

Нелепа смерть. Она глупа. Тем боле
Когда он, руки разбросав свои,
Сказал: «Ребята, напишите Поле:
«У нас сегодня пели соловьи».

И сразу канул в омут тишины 
Трёхсотпятидесятый день войны.  

Юлия Друнина. Санинструктор в пехоте

(из поэмы «Зинка»)

...Знаешь, Зинка, я – против грусти, 
но сегодня она – не в счёт.

Где-то, в яблочном захолустье,
Мама, мамка твоя живёт.

У меня есть друзья, любимый,
У неё ты была одна.

Пахнет в хате квашнёй и дымом,
За порогом бурлит весна.

И старушка в цветастом платье
У иконы свечу зажгла.
...Я не знаю, как написать ей,
Чтоб тебя она не ждала?
          *       *        *
Я только раз видала рукопашный.

Раз – наяву. И тысячу – во сне.

Кто говорит, что на войне не страшно, 
Тот ничего не знает о войне.