Население испуганно замерло в ожидании Большого Пинка

Социологи РАНХиГС, ИС РАН, «Левада-центра» и окологосударственного ВЦИОМ попытались выявить поведенческие шаблоны российского общества: основные типы реакций населения на нетривиально развивающийся кризис. Исследователи объясняют инертность общества, пытающегося экономить буквально на всем, но не работать дополнительно, наследием предыдущего десятилетия: большим запасом терпения и неготовностью к быстрой смене образа действий и мышления. Но постепенно все больше граждан переходит от пассивных стратегий преодоления кризиса к активным, сообщает издание РИА «Новый День».

К концу 2016 года население РФ стало понемногу осознавать масштабы кризиса и задумываться о способах личной борьбы с новыми условиями. Социологи заметили как «демобилизацию» после событий начала 2014 года, так и постепенное и неохотное прощание с реалиями предыдущего десятилетия. От 10 до 20% граждан уже не могут оплачивать счета за коммунальное обслуживание, но пытаются действовать по-новому в этих условиях пока единицы. «В каком-то смысле можно говорить о стабильности, потому что мы легли на дно и лежим» – констатирует Елена Гришина, завлабораторией Института социального анализа и прогнозирования РАНХиГС (выводы социологов приводятся по публикации журнала «Огонек» и материалам NDNews.ru).

По информации «Мониторинга социально-экономического положения и самочувствия населения» РАНХиГС экономические проблемы страны не затронули лишь 7-8% населения. Пострадавшими от кризиса называют себя 75%, из них треть считают, что их благосостояние очень сильно пошатнулось. В 44 регионах страны каждый десятый, а часто и каждый пятый гражданин испытывает трудности при оплате коммунальных счетов. Те же 10-20% в 37 регионах не просто стали экономить на лекарствах, но отказались от покупки рекомендованных врачами неотложных препаратов.

Цифры, полученные исследователями из Института социологии РАН чуть более тревожные, но отражают те же тенденции: 79% населения считает себя пострадавшими от кризиса и 47% – существенно потерявшими в доходах. По информации РАН доля максимально негативных оценок влияния кризиса за последние полгода упала в два раза – с 14 до 7%, а доля не потерпевших от кризиса, наоборот, в два раза возросла – с 7 до 14%.

В ноябре 2015 года 23% соотечественников надеялись, что их «положение вскоре улучшится». Теперь только 10,1% ещё придерживаются такой оптимистической точки зрения, подсчитали в РАНХиГС.

При этом наиболее характерной реакцией граждан стало желание «залечь на дно», констатируют исследователи. Как уже сообщал «Новый день», население пока лишь ожидает, как будут развиваться события и экономит. Практики экономии затронули большинство представителей во всех доходных группах (от двух третей до почти 90%). 22% всех россиян (и 30% между начавших экономить хотя бы на чем-то) отмечают, что в результате кризиса вынуждены были меньше покупать лекарств, реже обращаться к медикам и реже проходить медицинское обследование. На образовательных услугах начали экономить 12% всех граждан РФ (и 16% из начавших экономить в принципе). Между тех, чей доход составляет менее половины медианного в конкретном регионе, значительно увеличивается доля экономящих на медицинских услугах, лекарствах, материальной помощи родным и друзьям, образовании и хобби.

Игра «вдолгую» требует запаса терпения и некоторого личного «стабилизационного фонда», который у россиян, так же как и у самой страны, медленно, но верно тает. Алексей Левинсон, руководитель отдела социокультурных исследований «Левада-центра», называет это «затяжной ситуацией падения в бедность», отмечая, впрочем, что она катастрофична только для нижних по доходам слоев населения: когда все совершают шаг-два назад по лестнице зарплат и имущественных благ, тем отступать на самом деле некуда.

Среди тех, чей доход составляет менее половины медианного в конкретном регионе, значительно увеличивается доля экономящих на медицинских услугах, лекарствах, материальной помощи родным и друзьям, образовании и хобби, подтверждают в ИС РАН.

Социологи порой отмечают попытки населения перейти к более активному сопротивлению кризису. Например в исследовании «Евробарометр в России» отмечается, что в 2016 году на 10% больше граждан, чем в прошлом готовы искать дополнительные заработки, заниматься совместительством. Исследование сотрудников кафедры социологии и психологии политики факультета политологии МГУ также обнаружило занимательный тренд: по сравнению с прошлым годом для россиян резко возросла ценность самореализации – с 14,8 до 24%.

Генеральный директор ВЦИОМа Валерий Федоров настаивает, что раз дна мы уже достигли, то вскоре должен наступить подъём с глубины и активизация экономической и социальной жизни. Больше того, по результатам ВЦИОМ 50% россиян будут встречать наступающий год с радостью, а ещё 25% – спокойно и уверенно.

Данные Института социологии РАН опровергают данные оптимистичные предположения. Да, к концу 2016 года уже 46% россиян декларируют, что в случае ухудшения благосостояния будут искать дополнительный заработок. Но на деле больше чем одну работу имеют всего 4%. А периодически подрабатывают лишь 14% – почти столько же, сколько пополняют бюджет за счёт помощи родственников (13%).

Руководитель Центра комплексных социальных исследований ИС РАН Владимир Петухов предполагает, что такая пассивность может объясняться медленной, постепенной перестройкой к новым реалиям – в предыдущие два года осознанию новых условий существования мешала бурная внешнеполитическая жизнь.

«Имеющиеся данные можно интерпретировать ещё и так: началась демобилизация российского общества. На Самом Деле два года внешнеполитическая повестка определяла и настроения россиян, и их отношение к власти, отодвинув на второй план традиционные заботы, связанные с социальными и экономическими проблемами. Речь идёт о конфликте на Украине, падении цен на нефть, об обострении отношений России с Западом... Но начиная с весны 2016 года интерес к внешней политике России заметно ослаб, хотя и не исчез полностью. Внимание населения переключается на внутреннюю повестку, на то, что в последнее время принято называть «новая кризисная реальность» – считает Владимир Петухов.

Термин «демобилизация» симптоматичен: активизация населения (даже если она окажется серьезной и долгосрочной) пока плохо работает на большой проект – подъём экономики страны, увеличение ВВП, модернизацию производств. Быстро и эффективно работает лишь политическая мобилизация масс, но приводные ремни, какие переключали бы ура-патриотические эффекты в реальное делание на местах, попросту отсутствуют, отмечают авторы статьи в «Огоньке». В структуре денежных доходов населения доходы от предпринимательской деятельности – на рекордно низком уровне за последние 10 лет – чуть более 7%. «Краткий итог: население в сложившихся условиях не может стать драйвером экономического роста. И это не столько его вина, сколько следствие проводимой политики» – уверены в РАНХиГС.

Напомним, долгосрочный прогноз Минэкономразвития до 2035 года предсказывает России двадцатилетнюю стагнацию. В базовом варианте МЭР ожидается, что среднегодовые темпы роста ВВП в данный промежуток времени составят в среднем 1,8% в год, в базовом плюс – 2% в год. Целевой вариант предполагает рост на 3,6% в год. Макроэкономисты с начала осени предупреждали: населению стоит готовиться к 10-15 годам стагнации и в лучшем случае незначительного экономического роста. Дальнейший рост цен, падение доходов и рост безработицы естественны в течение всех этих лет. Отчеты о рекордно низких темпах инфляции также следует читать с осторожностью – инфляция имеет кумулятивный эффект.

Москва, Алексей Усов